— И вот еще что, Киирис, — он с каким-то изощренным трепетом погладил острый край одного из ее эбонитовых рогов, — у меня очень чуткий сон. На тот случай, если в храме из тебя еще не выбили всю непокорность, предупреждаю: играть в «кошки-мышки» мы будем на моих правилах. И как минимум после того, как тебя отмоют.
«Что ты знаешь о покорности?» — чуть было не выкрикнула она, но нашла силы промолчать. Какой бы жестокой ни была наука настоятельниц, именно их бесконечные проповеди о том, что ей, чистокровной мейритине, следует носить рабский ошейник едва ли не с радостью, помогли ей выжить. Она и носила, и притворялась счастливой каждую секунду своего существования по эту сторону Зеркала мира.
Дальше ехали молча, а вскоре Рунн, покрепче обхватив пленницу за талию и устроив голову на ее плече, задремал. Его дыхание стало ровным, размеренным, но каждой клеточкой своего тела Киирис чувствовала — он все так же собран и готов в любое мгновение распахнуть глаза и пустить в ход свой смертоносный клинок.
Они ехали долго. Так долго, что у Киирис, не привыкшей к затяжным верховым прогулкам и измученной тяготами минувших дней, сил хватало только, чтобы держаться в седле и не шевелиться. Ей до смерти хотелось размять затекшие плечи, а то и просто лечь — свалиться кулем прямо под ноги лошади. Несколько суток в клетке больше не казались наказанием, напротив — она бы, пожалуй, согласилась обменять эту странную неожиданную свободу на то заточение.
Когда стены великого города Мерода встали перед всадниками неприступными, уходящими в небо заслонами, Рунн пошевелился. Он зевнул, проворчал что-то себе под нос и приказал одному из воинов поскакать вперед и предупредить о его возвращении.
— Видела ли ты когда-нибудь что-то столь же прекрасное? — спросил Наследник, указывая на стены и весь город сразу. — Что-то столь же непокорное и мощное?
Она видела. Множество раз видела то великолепие, что существовало во множествах изнанок миров. Но вспоминать сейчас о тех днях было еще больнее, чем прийти в себя в тот злосчастный день, когда ее выдернули из Истока, как какую-то рыбешку, и посадили на цепь в насквозь пропахшем пороком и алчностью месте.
К счастью, Наследник тени был явно нерасположен к долгим разговорам, тем более что перед ними уже распахнулся громадный зев за поднятым мостом.
— Добро пожаловать в Мерод, рас’маа’ра, — с наиграно вычурным пафосом сказал Рунн, — место, где даже богам есть чему удивиться.
