Вся группа, обнаруженная Дубом, переминалась с ноги на ногу жутким составом — кто-то выглядел как половина камня, кто-то как статуя, из тех, что встречались в храме, Лука вообще частично замаскировалась под скелет и смотрелась стремно. Отыскали уже всех, держались только мы с Унцием.
И в этот момент послышался шум голосов, затем шаги спускающихся, а после в подвал вошли мастер Стрела и мастер Косич… в смысле Трехгранник. Стрела остановился у подножия лестницы и весело всех оглядел. Если честно, то мастеру Стреле я была не рада — трижды победитель игр на выживание, непревзойденный следопыт, мастер маскировки, он тут всю местность и нас тоже соответственно насквозь видел. Так и оказалось.
— Птичка и Унций я так полагаю, сдали? — вопросил мастер Стрела.
— Да, осталось только их найти, — переступив, произнес мастер Дуб.
— А что тут искать, — усмехнулся Стрела, — Птичка вон на камне в позе морской звезды раскинулась, а Унций у вас под ногой отчаянно кырцает в третий раз… Вы бы сошли с парня, а то скрип вконец жалобный стал.
Я сползла с камня, поморщившись даже не от боли в затекших мышцах, а от в очередной раз сказанного «Птичка»! Сколько можно уже? Я — Яри! Яри, Небо меня забери! Я острое одноручное копье, а не какая-то абстрактная пташка!
— Очами не сверкай, — наставительно посоветовал мастер Стрела.
— Хорошо маскируешься, Птичка, — похвалил мастер Трехгранник.
Зыркнула на него исподлобья, и гордо не ответила.
И тут мастер Стрела сказал мне:
— Собирайся, Пташка, вылетаешь.
— Кккуда это? — сильно удивилась я.
Но вместо ответа мастера издевательски сказали:
— Пять минут на сборы.
***
Собралась. Три минуты ушли только на то, чтобы домчаться до своего спальника и сумки с личными вещами, соответственно, мне было не до умывания даже, но, когда я спустилась, мастера моего рвения не оценили. Скривились оба и отправили умываться в ближайший фонтан, меланхолично ожидая, пока я вернусь.
Вернулась.
— Нет, Птичка, мох с волос тоже желательно бы смыть, — произнес мастер Трехгранник.
— Да, а завтра мне его по новой клеить? — поинтересовалась враждебно.
Еще бы мне не злиться — на улице холодно, сумерки сгущаясь укрывают старые развалины, ветер завывает, я в рубашке на голое тело и курточке сверху — а ничего более надеть не успела.
— Ладно, — сжалился мастер Косичка, — отмоют ее во дворце.
И что-то мне как-то неуютно сразу стало. Очень даже.
— В карету, — не обращая на мой неуют внимания, скомандовал мастер Стрела.
