Когда Саймон остановился, она не могла двигаться, не могла отвести от него глаз. Почему капитуляция перед этим мужчиной кажется такой правильной?
Окинув ее изучающим вглядом, он кивнул и тихо сказал:
— Ты умница, моя саба.
И эти уверенные слова напугали ее. Потому что Рона поняла: в глубине души она не испытывает ни малейших возражений против этого.
Он взял ремень и застегнул его под ее грудью. На каждое запястье он надел мягкую манжету и прикрепил их к верхней части стола, над ее головой. Затем подошел к изножью.
Она нервно взглянула на него, чувствуя интерес толпы.
— Что…
Под его суровым взглядом слова застряли у нее в горле. Молчи. Ничего не говори. Но…
Саймон подтолкнул ее ступни к попке, и Рона согнула ноги в коленях. Затем он пристегнул ее лодыжки к краям стола. Эта поза была знакома Роне по гинекологическому осмотру, только сейчас ноги пришлось развести шире — этот стол был вдвое больше медицинского.
Она дернула руками и ногами, внезапно чувствуя себя пугающе беспомощной.
— Ах, барышня, — он вернулся к изголовью и обхватил ее лицо ладонями. Рона посмотрела ему в глаза. Спокойствие и уверенность.
— Не случится ничего, что тебе не понравится, Рона. Если ты чересчур испугаешься, сможешь использовать стоп-слово. Скажи мне его.
Она сглотнула. И Саймон погладил ее по лицу. Он ждал ответа.
— Хьюстон. Это слово — Хьюстон.
— Правильно, барышня, — обхватив ладонями ее лицо, он неторопливо и с наслаждением поцеловал ее в губы, словно у него была целая ночь впереди, а люди, окружающие их, не стояли в ожидании, когда он начнет.
Когда он ее отпустил, внутреннее сопротивление растаяло. Она поняла, что прямо сейчас готова подчиниться любому его желанию, и это немного охладило ее. Мастер Саймон точно знал, что делает, и Рона не была уверенна: возмущена она или восхищается его силой.
Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
— Снова задумалась?
Рона проследила за тем, как он идет к концу стола, и снова напряглась. Когда он развязал бантики на ее стрингах и стянул их, ее охватило возбуждение. Она издала стон, похожий на хныканье.
Он улыбнулся. Однако не стал дотрагиваться до нее, и Рона была этому рада, хотя внизу живота все пульсировало от желания.
— Начнем с твоих сосков, — предупредил он ее. Саймон поднял маленькую стеклянную колоколообразную банку и приложил ее к левой груди, словно примеряясь. От прохлады ее сосок сжался сильнее. Покачав головой, он выбрал банку поменьше и прикрепил что-то, похожее на пистолет для герметика с мерной шкалой, на зауженное горлышко банки.
