— Постой, — более спокойно повторила девушка, ощущая, как приятным не затуманенным успокоением охлаждается ее измученный разум, — постой.
— Да-да? Неужели, юная леди, вы изменили решение? — как будто удивлялся незнакомец, оглядываясь и на миг обнажая два ряда аккуратных, безупречно ровных зубов, его смех шел как будто извне, минуя голосовые связки или их видимость…
— Да, ты уже догадался. Избавь меня от этой боли, любой ценой! — покорно отозвалась Лилия.
— Вот как, так вы говорите, любой ценой?
— Любой ценой, ты не ослышался, — кивнула девушка, все еще не понимая подвоха, кровожадного судьбоносного подвоха собственных слов.
— Как тебя зовут? — вежливо осведомилось существо.
— Лилией, наверное… — давно затаив злобу на свое имя, говорила девушка.
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать.
— Очень хорошо, ты еще так молода, а уже столько всего перенесла, еще немного — и твои роскошные рыжие волосы могут поседеть, но все же… любой ценой избавить от боли? — с несколько поддельным сочувствием спросил последний раз зловещий молодой человек.
— Любой! Я повторяю — любой ценой, только избавь от боли! — почти выкрикнула Лилия, испытывая ужас.
— Ладно, тогда можно считать нашу сделку состоявшейся! — улыбнулся несдержанно и бешено нетопырь. В ярких изумрудах вспыхнуло адское пламя, всплеснулось неведанным красным мраком и хаосом, но вновь угасло.
С этими словами он торжествующе нежно приложил губы к шее девушки, где на месте короткого поцелуя немедля возникла крошечная татуировка с изображение нетопыря. Одновременно он приложил ее руку к своей шее, и там возникла такая же татуировка.
— Цепь, — кратко пояснил незнакомец. — Сделка состоялась.
Пустота мало-помалу рассеивалась, но боль не приходила, незнакомец, становившийся все больше похожим на человека. Он спрашивал:
— Вам подойдет такая моя форма, то есть лицо?
— Вам? Почему Вам? Ну… наверное, зачем еще что-то менять… — растерялась от чисто технических мелочей девушка, все еще плохо сознавая, что произошло, но не сомневаясь, что это произошло, поскольку «поцелуй» как будто вытянул из нее какую-то часть сознания, души. Осталось нечто, даже не пустота, что-то чужое и абсолютно бесцветное, бесчувственное. Да, именно! Чувств не осталось, как и боли.
— Как прикажете, моя госпожа, — поклонился лукаво молодой человек, представ в тусклом свете изолятора в серо-коричневом деловом костюме.
— Кто ты мне теперь, если я «госпожа»? Что там произошло? — безразлично спрашивала Лилия.
