- Башмак, ты где (…), (…)? - уже что-то заподозрил один из бандитов.
- Да он (…)…- оборвался чем-то нецензурным ответ его приятеля. Розалинда почти не знала бранных слов, поэтому и слух ее они не очень ранили… Чиста и порочна…
“Я существо, я субъект, значит, я есть, как и Алина, и все эти враги… Но меня нет… Нет меня…”, - вспоминались ощущения безумия, но ныне она их разбирала, как занятную головоломку. Цетон все раскидывал свои нежданные незаметные сети. Чем же он сражался? Неужели действительно паутиной? Нет, всего лишь тонкими лесками, ничуть не заметными в тягучей темноте медного света редких ламп. С легким неслышным присвистом рассекался воздух, и один за другим враги падали замертво на своих постах, думая, что охраняют все входы и выходы, а разговор непосредственно сторожей Алины продолжался:
- Мне неспокойно, аж (…), ты видел ее телохранителя?
- Того (…)? Не (…)! Он один…
- Так не видел? Как демон (…)… - ощутимо вздрогнул враг, словно колючее дыхание ползущей наискосок смерти вплавлялось в его недоразвитое сознание. - Не успокоюсь, пока не узнаю, что они подорвались в том (…) доме… Может, уже убьем эту девчонку?
- Не (…)! А то последуешь за ней! Шеф велела не отклоняться от инструкции.
“Наш враг… Женщина? Кто же?” - задумалась, внимательно слушая, Розалинда.
- Да и вообще, (…), у меня сложилось впечатление, что она не за этой… Как ее? Отпрыском… Не за ней охотится, а за тем странным типом! Кстати, раз уж мы все равно убьем эту ведьму…
С этими словами мерзкий извращенец подошел к маленькой девочке, вытянул отвратительным отростком свой поганый язык, провел, оставляя мутные тошнотворные пенные следы, вдоль нежной щечки Алины, которая от ужаса и отвращения зажмурилась, еще не понимая, что с ней намеревались сделать пред тем, как убить.
- Цетон! Что медлишь! - прошипела вне себя от ярости Розалинда, самое время было дать волю Катарине, почему-то она не сомневалась, что выстрел будет метким, вскинула револьвер… Выводили из равновесия, бесило.
- Я хочу собственными руками уничтожить этого (…).
Второй раз, как она по-настоящему выругалась.
В тот же миг бандит заорал раненым быком, захлебываясь своей кровью - отвратительный, нездорово темный язык валялся неподалеку, а его сообщник явно не мог все еще понять произошедшего.
- Кто здесь, (…), покажись!
Но вместо ответа его рука со вскинутым пистолетом отлетела куда-то во мрак, и этого он все еще тоже не сознавал. Что хуже всего, невообразимая жестокость творилась на глазах маленькой девочки, крошечного затравленного существа, похожего на фею с оторванными крыльями, к счастью, она все еще не осмеливалась разжать зажмуренных век.
