- Меня нет, кем мне быть? Ничем?
Он не понимал? Так казалось, хотя, напротив, Ворон престранно полуулыбался, словно лелея что-то под покровом страшной тайны, тайной являлась сама госпожа, но ее уже не тяготили вопросы.
- Я вас понимаю, очень даже понимаю, хоть мы и остаемся идейными оппонентами, - интригующе, но растопляющее доверительно говорил он, ссутулившись напротив, пытливо выдвинул голову вперед на перепутье скрещенных пальцев в оформлении пик острых колен, придававших сходство с хищной птицей, Розалинда, все ожидая сигнала, продолжала:
- Она… Она всегда давила на меня…
Голос ее неуверенно сорвался, но Ворон глядел пристально и бесстрастно, не обещая распространяться о страшных тайнах чужих потемок души. Да и что от него скрывать, если он узнал имя нежданной новой, Катарины? Розалинда, на миг напомнив Лилию, продолжила с усилием:
- Моя мать. Она опекала меня, но в равной степени попрекала это опекой, проявляя свою жертвенную любовь, твердила о полной самоотдаче, говорила, что я неблагодарная… Ненавидела мои стихи, я же знала, что ненавидела, критикуя их “банальщиной”. Но я-то помню, что это не мне, а ей в самом цвете молодости не удалось издать свои. Она разочаровалась… Поэтому и мне рубила крылья… Но я оставалась спокойна, пока могла, потом перестала писать. Я хотела казаться послушной, но ей казалось, что я “выношу мозг”, цепляюсь к каждой мелочи. Она сама к себе цеплялась, сама винила себя за все, что бы ни случилось, а представляла, будто это я. В конце концов, я замолчала, я стала спокойной. Вообще-то я редко плакала… Я спокойна, вот и все… Но…
- Спокойствие, внешняя невозмутимость и устойчивость обусловлены только постоянной внутренней болью, сравнимо более тяжкой, чем любая внешняя, - констатировал Цетон.
- Да… Кажется, так и было… Жертва - ложь себе, я не просила жертв… Никто не просил! Но принимали, потому что она не позволяла отвергнуть…- Розалинда вздохнула и замолчала.
- Все, вот теперь в самый раз! Они больше нас не видят! Приготовьтесь к невероятному прыжку, госпожа, и доверьтесь мне. Пусть это доставит вам только удовольствие! - как примерный слуга, выпрямился Цетон, без труда вынув обширное окно из рамы, непринужденно подхватил госпожу на руки и головой вперед выскочил наружу.
- С какой скоростью мы бежим? - приятно ощущая, как ветер развевает рыжую гриву, поинтересовалась Розалинда, полностью доверяя слуге, рассматривая стремительно удаляющийся поезд.
