Городские дома были более разнообразны. Часто, однако, они тоже состояли из одной или двух смежных комнат, одна из которых, конечно же, была кухней. В 1894 году 20% населения Сент-Этьена, 19% — Нанта, 16% — Лилля, Лиона, Анжера или Лиможа жили в домах, где была всего одна комната. Жан Геенно в своих воспоминаниях дает нам живую картину подобного жилья: «У нас была всего одна комната. Там работали, ели, иногда по вечерам даже принимали гостей. Вдоль стен стояли две кровати, стол, два шкафа, буфет, газовая плита, по стенам были развешаны кастрюли, рядом—семейные фотографии, портрет царя и президента Республики. <...> Через всю комнату были натянуты веревки, на которых всегда сушилось белье. <...> Под высоко расположенным окном была обустроена „мастерская“ — стояла мамина швейная машина, отцовский сундук и большой бак с водой, в котором всегда плавали обувные заготовки и подошвы»>24. И это была сравнительно неплохая ситуация, поскольку речь идет о недавно построенном доме в маленьком городке. Старые дома в крупных городах были гораздо теснее.
Перенаселенность была правилом; впрочем, сам Жак Бер-тильон считал, что порог перенаселенности составлял два человека на комнату. Согласно переписи от 1906 года, 26% жителей городов численностью 5000 человек проживали в комнате более чем по двое, 36%—по двое или, во всяком случае, более чем по одному, 16,8% — по одному и лишь 21,2% жителей располагали более чем одной комнатой на человека>25. В шахтерских поселках в конце XIX века жили посвободнее—в среднем семья располагала тремя комнатами площадью 70 квадратных метров; так было, например, в домах шахтеров угольной компании Анзен. Но эти немногочисленные дома для рабочих задумывались буржуазией на основании норм, казавшихся им очевидными: понятно, что такие дома выделялись на фоне тесноты и скученности городского народного жилья. Отделение рабочего пространства от жилого делало жилье более просторным.
В общих чертах так обстояли дела на протяжении всей первой половины XX века. В 1949 году Мишель Куост описывает квартал Сен-Совер в Руане, Леон Фрапье—дома бедняков в Бельвиле в 1900 году, Жак Вальдур проводит анкетирование вскоре после I Мировой войны. Их описания очень схожи. Этому есть простое объяснение: с 1919 по 1940 год строили очень мало жилья, всего лишь два миллиона квартир и домов. Регулирование арендной платы, введенное в послевоенное время для защиты квартиросъемщиков и замедления роста цен, привело к тому, что у собственников пропал интерес к строительству доходного жилья, разве что для буржуазной клиентуры. Было бы полезно вмешательство некоммерческих социальных организаций, однако конторы, созданные по закону от 1912 года и сдававшие дешевое жилье, не имели достаточного финансирования, чтобы обеспечивать жильем всех нуждающихся. Кое-что все же было сделано: построено 200 ооо дешевых домов и квартир, строительство которых финансировалось по закону Лушёра* (1928), небоскребы Вилёрбана, парижские дома на бывших фортификационных сооружениях,
