Так выяснилось, что, наследив на Нижней Волге, Оглоблин удрал оттуда в Подмосковье. Здесь места знакомые и скрываться легче. Часть средств выгодно вложил а бизнес, оборудовав торговую точку на центральном рынке в Балашихе. Нанял продавца. Организовал торговлю. И только хотел окончательно залечь на дно, как начались недоразумения с местной братвой. Те выставили ему ультиматум: "Слушай сюда. Оглобля. Если ты коммерсант - отстегивай! Если наш, то..."
Оглобля выбрал "то". Сразу наскучила, видно, жизнь бизнесмена. В ней нет тех острых ощущений. Потому он быстро продал свой ларек приятелю Мише. Но осталась еще "Хонда". С ней расставаться было жаль. Классная японская тачка как нельзя кстати подходила для промысла, который он намечал уже себе. Модная, скоростная легковушка в случае необходимости могла без труда оторваться от милицейского патруля на тихоходном "УАЗе" или слабосильных "Жигулях", а в случае чего еще и запросто потягалась бы с гаишным "Фордом".
Более того, подкупало в ней еще одно достоинство. Все двери "Хонды" были оборудованы специальными замками с электроприводом, которые для удобства могли открываться и закрываться в случае необходимости только с места водителя. Нет, дотошные японцы не готовили эту машину специально для российских бандитов. Они рассчитывали на добропорядочных граждан, которые, скажем, едут за город с малыми детьми. А чтобы шустрые чада ненароком не открыли двери в самый неподходящий момент, и установили такую блокировку.
Оглоблин видел для себя в японском ноу-хау совсем иное предназначение. Вместо детишек он взялся за извоз, москвичек, выбираемых им для собственных утех. Для этого намечал в жертвы "упакованных" получше. Тут особенно искать и выбирать необходимости не было. Не случайно же иностранцы отмечают, что наша молодежь одевается изысканнее, лучше.
Как выяснилось позже. Вера и Ира были не единственными жертвами Оглоблина. Это подтвердилось уже в ходе следствия, когда их портреты с целью опознания другими потерпевшими и выявления новых эпизодов были разосланы через дежурную часть Московской милиции в средства массовой информации для опубликования. И вскоре позвонили два человека: молодая женщина и мать одной из потерпевших. Последняя рассказала, что ее дочь описывала похожих бандитов, которые также вывезли ее с подружкой в лес. Но в настоящее время ее нет в городе, и она не может подать заявление о случившемся. Как связаться с подвергшейся насилию и грабежу подружкой, она не знает. Опознала обоих бандитов и женщина, признав, мол, да, это именно те самые и она удовлетворена, что гады эти наконец-то пойманы и получат по заслугам, но заявление о случившемся с ней она писать не будет из-за нежелания прида-вать этому случаю в буквальном смысле опасную для нее огласку, которая может сильно изменить ее семейную жизнь. Она так и осталась инкогнито.
