‒ О да! Было эффектно, ‒ охотно соглашается Оля и заговорщицки пихает меня локтем. ‒ Помнишь Шэрон Стоун в «Основном инстинкте»? А теперь представь, как Шэрон ‒ только усатая, обросшая, с тушкой помассивней и ляжками покрупнее ‒ делает ножкой свое фирменное о-ля-ля. И при этом опрокидывается вместе со стулом назад, поднимается, пытается поставить стул обратно, запинается и снова опрокидывается. В общем, это было самое эротичное мельтешение пяток в моей жизни. Мой гогот достиг вершин гор.
Оля, видимо, снова вспоминая подробности их с Гошей ролевых шалостей, начинает хихикать. Ее супруг пунцовеет и с молчаливым упорством сохраняет остатки гордости.
Улыбка сама собой появляется на моих губах.
Мне срочно требуется выговориться, и эти ребята ‒ идеальные кандидаты в слушатели. По крайней мере, им я полностью доверяю. Еще, конечно, есть Ромыч. Но он наверняка всю ночь рубился в приставку. Так что в нынешнем состоянии вряд ли посоветует что-то дельное.
‒ Народ, выслушайте, пожалуйста. У меня, похоже, бывают галлюцинации…
Глава 2. Вечность и конкретика
Оля и Гоша слушают меня чрезвычайно внимательно, не забывая закусывать новостной коктейль блинчиками. Особо не вдаюсь в подробности и не рассказываю об отдельных личностях, которых успела встретить в академии.
В двух словах: меня затащили в другой мир почти голышом и хотели заставить погрызть их местный забористый гранит науки. Но я отбилась, выпустила на свободу прожорливую тварюгу и мимоходом покоцала им фарфор.
Это я так завуалировано на потрепанные нервы намекаю.
Заканчиваю рассказ и шумно выдыхаю. Гоша молчаливо жует, но по глазам вижу ‒ впечатлен. Оля одним глотком выдувает остатки чая из великанской чашки и четким движением смахивает с губ темные капли.
‒ И теперь мне точно известно, кто в ближайшие пару лет будет нашему Бобренку сказки вещать! ‒ торжественно провозглашает она, чокаясь своей чашкой с моей. ‒ Красиво мурлычешь.
‒ Не веришь мне? ‒ Ни капли не обижаюсь на подругу. Я и сама в кратковременном умственном кризисе. Слишком уж фантастичными кажутся воспоминания.
‒ Верю. ‒ Оля подкладывает мне еще один блинчик, хотя на моей тарелке скопилась уже целая горка рваных съедобных кусочков. ‒ У тебя с воображением никогда проблем не было.
‒ Полагаешь, все это происходило только в моей голове?
‒ Во сне, ‒ бубнит Гоша, запихивая в себя сразу три сложенных конусами блина.
‒ А на это что скажете? ‒ Наклоняюсь и подтаскиваю к себе свою сумку. Складываю ее на колени и открываю. ‒ В том мире столько всего случилось. Я была как будто… укротителем!
