‒ Ты когда-нибудь затыкаешься, а, овечка? — вопрошает Плюшка, оглядываясь на меня, и горестно закатывает глаза. — Твоим словесным изобилием можно океан заполнить. Знаешь, недавно у меня образовалось раздражение на левой ягодице.
‒ Э? — На мгновение подвисаю, не понимая, где связь между моей болтовней и болячкой Плюшки, и к чему мне вообще такие интимные подробности? И отмираю сразу же, как меня сдергивают со ступени и буксируют дальше. — И… что?
‒ А то, что ты зудишь, прямо как половина моей задницы!
Произвол. На словесную интерпретацию моей личности выделяют только половину наставнического седалища. Даже не целое. Обидно, братцы.
‒ Лично для вас могу зудеть и как две половины, вы только намекните, ‒ бодро откликаюсь я, уже мало-мальски адаптируясь к дискомфорту нашей пробежки. У меня теперь даже мчаться, скрючившись в три погибели, неплохо получается. Прямо как у Квазимодо на ракетном топливе.
‒ Лучше молчи. ‒ В голосе профессора слышатся плаксивые нотки.
О да, в нужное время я могу быть чрезвычайно нудной.
‒ Молчать не могу. И дальше топать тоже. Моя бабуленька запрещает мне гулять с малознакомыми дяденьками.
‒ Не вопрос. Очень скоро мы познакомимся поближе. — Пальцы Плюшки на моей руке сжимаются сильнее.
‒ Не горю желанием близко знакомиться с теми, кто делает из меня кормовую добавку для потусторонней живности.
‒ А ты, значит, злопамятна?
‒ Советуете понять и простить? Типа «норм, шеф», предлагайте и дальше меня пожевать каждой мимо проползающей твари, ‒ завершаю тираду, вздрагиваю и оглядываюсь на лестницу, которая осталась далеко позади. ‒ К слову о тварюшках. А где моя живность? Что-то мой зверинец не спешит меня спасать.
И то верно. Со мной уже пару минут обращаются, как с обшарпанным чемоданом с отбитыми уголками, а Малява до сих пор не выказал профессору Ярому свое возмущение и не харкнул ему на темечко.
‒ Твое зверье не придет. ‒ Плюшка сворачивает на пустынную аллею и тащит меня к тропке между цветущими кустарниками.
‒ Почему? ‒ мгновенно насторожившись, спрашиваю я.
‒ В данный момент они не в состоянии что-либо сделать, ‒ кидает профессор, заводя меня под арку вычурного здания с высокими стрельчатыми окнами.
‒ В смысле?
‒ Я их усыпил.
‒ Чё?.. О нет, вы укокошили моего пёселя?!!
‒ Да не в этом смысле. ‒ Профессор Ярый останавливается, чтобы хорошенько встряхнуть меня. ‒ Считаешь, так уж легко избавиться от лавовой куги? Да если бы я знал способ, давно воспользовался бы им. Твои твари погружены в сон. Я оставил ловушку-обманку как раз перед выходом из здания с тем расчетом, что куга и дефектный помчатся следом за тобой. И раз они до сих пор нас не догнали, значит, сонные чары сработали. После преодоления портала все живые существа на время ослабевают. Даже лавовая куга. Не будь этого фактора, и от досадных помех вряд ли получилось бы избавиться.
