И с этими достойными благородного человека словами я покинул комнату.
Я дошел до Розингса, не замечая ничего вокруг себя. Весь мир заменила мне Элизабет. Элизабет сказала, что я сделал несчастной её сестру. Элизабет сказала, что я разрушил надежды Джорджа Уикхема. Элизабет сказала, что моё поведение было недостойно джентльмена. Элизабет, Элизабет, Элизабет…
За обедом я не сказал ни слова. Я ничего не видел, я ничего не слышал, я не ощущал никаких вкусов. Я только думал о ней.
Никакие мои усилия не могли стереть из памяти её обвинения. Обвинение в том, что я воспрепятствовал счастью её сестры, может быть и справедливо, но я действовал из лучших побуждений. Но обвинение в том, что я разрушил надежды Уикхема, имело совсем другой смысл. Оно ставило под сомнение мою честь, и я не мог оставить его без ответа.
– Сыграем на бильярде? – предложил полковник Фицуильям, когда леди Кэтрин и Энн удалились к себе.
– Нет, спасибо. Мне абсолютно необходимо написать письмо.
Он пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я вернулся в свою комнату и взял перо. Я не мог не ответить на обвинения. Мне необходимо было доказать ей, что она неправа. Но как?
«Дорогая моя мисс Беннет…»
Я зачеркнул эти строки сразу, как только написал. Она не была «моей дорогой мисс Беннет». У меня не было никакого права называть её дорогой.
Я смял лист бумаги и выбросил его.
«Мисс Беннет…»
Имя вызывает ассоциацию с её сестрой. Не то.
Я швырнул в корзину второй лист бумаги.
«Мисс Элизабет Беннет…»
Нет. Следует начать по–другому.
«Мадам, из ваших уст прозвучали обвинения…»
Она не станет читать такое.
«Сударыня, получив это письмо, не тревожьтесь, оно не содержит ни повторного выражения тех чувств, ни возобновления тех предложений, которые вызвали у Вас вчера столь сильное неудовольствие».
Так лучше.
«Я пишу, не желая ни в малейшей степени задеть Вас или унизить самого себя упоминанием о намерениях, которые ради Вашего, да и моего, спокойствия должны быть забыты возможно скорее».
Да. С известной долей сухости, но, к моей чести, не жестко. Это должно успокоить все возникшие опасения и подтолкнуть её читать дальше. Но о чем написать дальше? Как облечь в слова то, что я чувствую и пытаюсь объяснить?
Я бросил перо и подошел к окну. Глядя на парк, попытался собраться с мыслями. Было тихо. На безоблачном небе сияла луна. Под этой же луной в пасторском доме была Элизабет. О чем она думает? Возможно ли, чтобы она думала обо мне? О моем предложении? О моих прегрешениях.
