Наука имеет дело лишь с небольшим участком обширного человеческого опыта, поскольку она предпочитает ограничивать себя областью внеличного знания о мире, то есть мире как объекте (как «оно»). Она говорит о световой волне определенной длины, а не о цвете, о вибрации воздуха, а не о музыке, о причинной необходимости, а не о моральном императиве. Однако одна из фундаментальных составляющих человеческого опыта — субъективное общение с реальностью (как с «ты»). И оно включает не только общение между людьми и трансцендентное общение с божеством, но и восприятие мира в целом как обладающего ценностью. Нет оснований полагать, что такие субъективные аспекты реальности менее важны, чем объективные аспекты, изучаемые наукой.
Восприятие ценности
Тот факт, что ценностный аспект пренебрегается наукой исходя из выбранной ею методологической стратегии, совершенно не значит, что это пренебрежение должно быть возведено в рамки метафизического принципа. Напротив, любой компетентный метафизик вынужден будет принять во внимание ценностный характер реальности.
Этические взгляды. Субъективно воспринимаемые качества, такие, например, как нравственные обязательства, всегда в большей степени подвержены искажению под влиянием культурных перемен, чем те «объективные» свойства, которые предлагает для обсуждения наука (но см. глава 1, «Природа науки», подраздел Сложности). Антропологи сообщают о бесконечном разнообразии человеческого восприятия и определения моральных ценностей. Они привлекают наше внимание к племенам в Уганде чей образ жизни, похоже, основан на полнейшем эгоизме. И все же многие не могут поверить в то, что утверждения типа «Пытать детей нехорошо» или «Сострадание лучше, чем ненависть» — не более чем общественные соглашения, принятые там, где такие утверждения произносятся. Нам кажется, что у нас действительно есть доступ к истинному знанию морали. Оно — наше окошко в мир гуманной реальности.
Эстетический опыт. Другое окошко в этот мир — человеческое восприятие красоты. Как получается, что определенным образом расположенные пятна краски или серия звуковых волн позволяют нам встретиться с неким аспектом реальности, слишком глубоким, чтобы просто списать его со счетов как какую–то пену на поверхности мира, внутренне лишенного ценностного начала? Восприятие красоты тоже во многом определяется культурой, что, однако, никогда не сводит красоту лишь к конвенциональным интерпретациям неких явлений, которым на самом деле не присуще понятие ценности. Нечто, обладающее устойчивым значением, отражено и в красоте природы, и в красоте произведений искусства.
