Инклюзивизм близок к критическому реализму в понимании богословия. Он признает, что общение с божественным универсально для всего человечества, и приветствует поиски понимания его разнообразных форм и описаний наряду с признанием того, что каждая традиция и сообщество видят реальность со своей точки зрения, и эта точка зрения определяется культурой. Ему известно, что интерпретация и опыт переплетены, но он уверен в том, что за всем этим стоит истинная Реальность, правдоподобное понимание которой мы пытаемся найти, и верит, что эта Реальность такова, что понимание ее, по крайней мере до какой–то степени, доступно человечеству.
Все сильнее ощущение, что ни один из этих классических подходов — экслюзивизм, плюрализм, инклюзивизм, с их простой категоризацией не соответствует всей сложности и запутанности взаимоотношений мировых религиозных традиций. Этот в полном смысле слова экуменический диалог находится пока на самой ранней стадии. В заключительном подразделе мы рассмотрим путь, на котором, как кажется, можно было бы достичь чуть большего прогресса.
Каждая религия ревностно хранит свои основные догматы и свойственный ей основной стиль изложения. Даже индуизм, самый толерантный по своей способности включать в себя элементы из других традиций, ограничивает принятие того, что считает недопустимо инклюзивистским. Иисус может приветствоваться как один из аватаров (одно из многих явлений божества в человеческой форме), но не может быть принят как единственный Сын Божий. Начальный диалог между традициями придется проводить на периферии, поскольку встреча в центре, близко к ядру традиций, была бы слишком пугающей.
Возможно, размышление над связью между научным и религиозным пониманием могло бы послужить таким местом встречи различных религиозных традиций, поскольку таким образом можно было бы поднять значимые вопросы без опасения, что ответы будут даваться только с целью защиты. Многое из того, что обсуждалось в главах 1–5, может быть переосмыслено с таких экуменических позиций, но только при условии, что в дискуссии примет участие достаточное количество представителей разных религий, разделяющих также и интерес к этим научным проблемам. Ни один отдельный автор (включая, разумеется, и автора этой книги) не может выйти далеко за пределы своего научного и религиозного опыта. Ни один из них не может претендовать на преимущество, которое дало бы ему возможность беспристрастно судить других. Мы можем выслушать друг друга, но не можем позволить себе говорить друг за друга.
