– О чем ты думаешь? – спрашивает Леша, и я понимаю, что пауза затянулась.
– О том, что левая грудь немного ниже…
– Врешь, – без колебаний перебивает Леша. – Правило номер один: никакой лжи. Говори все, как есть, даже если это кажется тебе неправильным или некрасивым.
– Мне кажется, что кто-то может войти.
– Окей, допустим. И что он подумает?
– Что я извращенка.
– Потому что ласкаешь себя? – Леша терпеливо вздыхает. – Смотри на свое отражение, прямо в глаза. И слушай. Ты – это твое тело. Его создала природа. Вот именно таким. В нем заложены эрогенные зоны, если бы это был противоестественно, тебе бы не было сейчас приятно к ним прикасаться. Понимаешь? Это не что-то постыдное, наоборот. Это самое нормальное, самое естественное, что может быть. Ты хоть раз слышала, чтобы кто-нибудь назвал художника или скульптора извращенцем?
– Нет.
– Вот именно. Люди тысячами ходят в музеи и любуются обнаженной натурой. Потому что она прекрасна. Смотри на себя, Юля. Ты бы хотела заняться любовью с собой?
– Как это?
– Ну, представь, что в комнате твой клон. Вторая ты. Ты бы разве не хотела сказать себе, что ты соблазнительна? Что у тебя мягкая грудь? Обнять себя? Погладить?
Не знаю, почему, но к глазам вдруг подступают слезы. Мне так хотелось это услышать и одновременно сказать… Я будто бы истосковалась по этим словам, а они так были мне нужны все это время.
– Ну же, скажи это себе.
– Я… В смысле, ты… Красивая, – обращаюсь к отражению в зеркале, и по спине бегут мурашки, плакать хочется еще сильнее.
– Ты сексуальная, – подсказывает Леша. – Я хочу тебя.
– Ты – меня? – переспрашиваю удивленно.
– Мы не обо мне сейчас. Ты себе это должна сказать. Ну же, Юля!
– Ты – сексуальная.
– Умница. А теперь продолжай гладить грудь. Закрой глаза, доверься ощущениям. Тебе нравится?
– Да… – выдыхаю я, и с трудом узнаю собственный голос: он звучит гортанно и возбужденно.
– Прикоснись к соскам. Сожми немного, подкрути. Пусть они напрягутся.
– Есть…
– Красавица моя. Теперь погладь их раскрытой ладонью. Что ты чувствуешь?
– Они… Как маленькие шишечки…
– Вот так, – полушепотом произносит Леша, и от его хрипотцы соски становятся еще тверже, словно он обжег их своим дыханием. – А теперь посмотри на себя. Ты видишь, что твое тело просыпается? Грудь налилась, она требует еще ласки.
– Да… – затуманенным взором окидываю свое тело: в зеркале будто другая женщина. Взгляд с поволокой, раскрасневшиеся щеки, грудь порозовела, а соски бесстыже торчат вверх, как ягодки на пирожных.
