— Я ангел! И этим всё сказано, — вроде бы расставил все точки над «i» Габриэль, которые одним своим аргументом тут же стёрла Забава:
— Слово «ангел» мужского рода. Стало быть, все ангелы — мужчины! А бесполыми вас сделали для того, чтобы избавить от соблазна!
У Габриэля отвисла челюсть.
— Что?!
— Вы же подсматриваете за людьми? — развивая свою теорию дальше, гневно сузила глаза девушка. — Нарушаете наше личное пространство! Смотрите, как мы едим, спим, ходим в душ, туалет… Кстати, ты наблюдал за тем, как я переодеваюсь?
— Эм… ну… это как бы… — начал мямлить Габриэль, впервые за всю свою долгую практику не нашедший подходящих для обоснования необходимости своих действий слов.
— Значит, наблюдал, — мрачно констатировала девушка. — Как вам не стыдно?! Вот для этого вам гендерный признак и отрезали! — сурово резюмировала она, — А то половина населения планеты уже бы с крыльями ходила.
— Ну, знаешь! — возмущённо взвился Гибриэль. — Меньше фантазировать надо! Начиталась своих книжек бестолковых! Я тебе не какой-нибудь утомлённый солнцем эльф или брутальный орк с повышенным либидо! Меня подобные глупости не интересуют!
— Да-да! Уже слышала! Вы — существо высшего порядка, просто подглядывающее за невинными девушками. Как это по-научному называется?.. Вспомнила! Вуайеризм!
— У меня работа такая! — ошалев от подобного заявления, дёрнул крыльями Габриэль, нечаянно сбросив с комода за спиной стеклянную статуэтку балерины, которая со звоном ударилась об пол и разлетелась на мелкие кусочки.
— Это была мамина любимая, — потерянно прошептала Забава. Взгляд её, ещё минуту назад сверкавший вызовом и упрямством, потух, заставив Габриэля чувствовать себя самым отвратительным в мире ангелом-хранителем. Как же он мог быть таким неосторожным? Ведь знал же…
— Я нечаянно, — виновато уронил он. — Я могу склеить!
— Не надо. Ни к чему это. Я всё уберу и выброшу в мусор, — безжизненно произнесла девушка, подавшись вперёд, как делала всегда, когда собиралась пересесть в свою коляску. Вот только, видимо, забыла, что та осталась валяться на кухне, поскольку сюда Забаву принесли на руках.
— Я сам! — хоть как-то пытаясь загладить вину, пробормотал Габриэль и бросился прочь из комнаты, пребывая в странном и доселе неведомом ему состоянии.
Не зря, видимо, в своде правил, установленных для ангелов-хранителей, прямой контакт с людьми строго воспрещался. С Семёнычем дальше задушевных бесед не заходило, но к Забаве пришлось прикоснуться. Иначе как бы он её с пола поднял? Да и не думал Габриэль о запретах, когда увидел, как девушка упала. А теперь в полной мере ощущал на себе последствия контакта, словно тот пробил в ангельской броне брешь, делая Габриэля излишне чувствительным и уязвимым.
