Он легко отгородился от меня, оставил барахтаться с самым сильным страхом, что я чувствовала в своей жизни. От разрыва любой связи меня ломило от боли, как будто он отрезал от меня по кусочку.
Я сжала кулаки.
Отказ в крошечном чувстве дома, который я нашла в нем, укрепил мое убеждение, что я сделаю что угодно — по-настоящему что угодно — чтобы получить ответы, которых так желаю.
Я не волновалась о том, что буду делать.
Мне было все равно, что придется вытерпеть.
Я узнаю правду.
Узнаю.
Мужчины за его спиной неловко замешкались. Черный Ирокез откашлялся.
— Ээ, През?
Мужчина-катастрофа напрягся, сжал руки в кулаки. Вместо того, чтобы отвести взгляд, наша связь крепла — будто щупальцами нас притягивало сквозь пространство некое осознание.
Оно становилось глубже, крепче — требовательней, чем когда-либо.
Холод спустился вниз по спине, превращаясь в дрожь, толчками пульсируя ниже — от спины к ногам.
Что-то обжигающее промелькнуло между нами. Опасное сочетание соперничества, влечения и угрозы.
«Ты знаешь меня».
Он стиснул челюсти, так, будто услышал мои мысли.
Я не знала, или я должна быть вне себя от радости из-за непоколебимости чутья, что мы были связаны, или оцепенеть оттого, что кто-то из моего прошлого мог так со мной обращаться.
«Скажи мне.
Ты мой возлюбленный?
Мой брат?
Мой заклятый враг или друг?»
Я ненавидела утопать в неведении, где даже реальность не была правдоподобной, без подтверждения о прошлом, которое я больше не могла вспомнить.
Связь достигла апогея, превращая ожог на моей руке в ад.
Потом… он моргнул.
Разбив осознание в пух и прах, и оторвав свой взгляд от моего, он разорвал паутину. Все, о чем я думала, что я чувствовала или знала, исчезло в мгновение ока. Дрожь ушла, растворяясь в земле, оставляя меня опустошенной и еще более одинокой, чем раньше.
Любое воспоминание или узнавание в его взгляде испарились, сменившись ощутимым гневом.
Он больше не был заинтригован или увлечен мной, но был взбешенным и ненавидящим.
Что изменилось?
Как он так легко отстранился от меня?
И как он сделал это так успешно, заставив меня засомневаться, что увидела хотя бы намек на что-то более глубокое?
Это все в моей голове?
Запустив широкую ладонь в волосы, он зашагал в начало нашей шеренги. Он разжал кулак своей окровавленной руки и положил ее на бедро, насилие витало вокруг него как аура.
Замерев перед нами, он шумно вдохнул.
— Полагаю, что сейчас я должен поприветствовать вас. — Он пнул пустоту, скрипнув своим большим черным ботинком по полу. — Извините за сумятицу. И игнорируйте бой, который вы видели.
