Если дочь ее не встречала и можно было немного передохнуть на банкетке, то она даже начинала подсчитывать, сколько рулонов обоев нужно купить, чтобы заново оклеить весь коридор. Получалось всего-то три рулона. И работы на полтора дня. С вечера раскатать и разрезать. А утром сварить клей и поклеить. В помощь можно позвать верную подругу Светку: Надя не помощница, у нее руки музыканта, которые нужно беречь. А Светка обязательно отзовется. Муж Гриша помочь Марии всегда отпустит. А может, еще и сам придет подсобить. Правда, они будут мешать Наде: грохотать, громко разговаривать. Нет, пожалуй, вполне еще можно обойтись тем, что есть. Просто подклеить немного в углу. Но клей все равно варить придется.
Дочь бросила через плечо: «Здрасте», – и неторопливо пошла в свою комнату. «И что за манера!» – в который раз удивилась Мария. Почему она, встречая дочь, бросает все свои дела, не уходит из коридора, пока та не повесит пальто в шкаф, еще и тапки ей найдет, и будет стоять с этими тапками, пока дочь как следует не разглядит себя в зеркале, наматывая на палец челку и нехотя отвечая на настойчивые мамины вопросы. Надя же никогда ни тапки не подаст, не спросит, как дела. Спрашивать приходится всегда и все самой, причем уже выкрикивая через коридор.
– Что в училище? – Мария, как всегда, начала с того, что было самым важным.
– Все нормально! – Надя растягивала слова, давая понять, что, может, слов сказано и немного, зато разговаривает она достаточно долго для того, чтобы не уточнять, что и как.
– Что значит «нормально»?! Что сказала Софья Михайловна? – Марию это растягивание слова никак не устраивало. Нет, ну с какой стати?! Столько затрачено сил, и не только Надиных. Ее, материнских, ничуть не меньше. Уж нервов-то точно.
Надя, видимо, поняла по тону матери, что детализировать придется. Она нехотя уточнила, и Мария почувствовала в голосе дочери некоторое самодовольство:
– Как всегда: что я гений и в консерваторию мне прямая дорога.
– Ну-ну…
Мария поставила сумку на пол и села на табуретку. Снять сапоги сил не было. Опять вспомнилась несправедливая ругань директора. Все, нужно выбросить его из головы. Завтра она покажет ему отчет еще раз и докажет, что по-другому его составить просто нельзя. Никак нельзя! Мария его же в конце концов и защищает, как он этого не поймет!
Надя подбежала к матери. Да нет, совсем еще ребенок. Старается строить из себя взрослую, но вот забудется, и опять – маленький кролик. Почему Мария звала дочь Кроликом, она уже и сама не помнила. Кролик, и все. Такое вот домашнее прозвище.
