– Раздевайся, Диночка, и я покажу тебе, как, – ласково, но твердо шептала Тамара.
Она вдруг резким движением скинула с себя блузу, лифчик, юбку и трусы и осталась перед Диной совершенно голая. Без одежды она казалась значительно старше: у нее висел живот, висели груди, и бедра были необыкновенно мускулисты.
– Ха-ха-ха! Как в бане! Мы в бане, да? – смеялась Дина и почти не противилась рукам Тамары, которые раздевали ее очень уверенно и умело.
– А без одежды прохладнее…
– Диночка, ты прелесть, можно я тебя поцелую?
И не дождавшись ответа, Тамара впилась губами в ее рот. Совсем как мужчина. Дина пьяно удивилась:
– Ты че-е, Том, ты че?
Она плохо помнила то, что случилось потом. Темный треугольник тамариного лона, выпуклые соски ее тяжелых грудей. Но то, что делала ей Тамара, было приятно, просто восхитительно… Она растворилась в пелене впервые изведанного наслаждения.
– А теперь ты мне, ты… – страстно прошептала Тамара, и Дина послушно делала все, что просила ее подруга.
Потом уже, протрезвев, Дина поняла, что она переспала с женщиной, то, что должно было произойти с любимым мужчиной, обязательно похожим на Алена Делона, произошло вот с этой толстой и грузной женщиной: это ей, а не Ему отдала она свое тело.
С того дня Тамара не отставала от Дины. Но на трезвую голову снова переспать с ней ей никак не удавалось. Еще несколько раз Тома спаивала свою юную возлюбленную, и тогда Дина становилась покорной, кроткой и ласковой. Пьяная Дина и сама не знала, почему она послушно исполняет все, что скажет ей Тамара. Быть может, ее томило ожидание испытанного уже наслаждения. Но такой сладкой и нежной, как в первый раз, Тамара с ней уже не была. Она только требовала, требовала, требовала, ничего не желая давать взамен.
Прошел месяц, потянулся второй. Дина чувствовала, что попала под полную тамарину власть. Она робела перед ней, не решаясь сказать, что хочет прекратить все их отношения. Она терзала себя самоунижениями и все больше, пока молчаливо начинала ненавидеть Тамару, а заодно всех женщин на свете.
Когда в общежитии появился дядя Ахмет с другом, Дина искренне обрадовалась ему. Он пришел веселый, на глазах у удивленной комнаты и пораженной Тамары взял Дину за руку и увел.
Дядя Ахмет привел Дину в привокзальный ресторан, который после комнатушек общаги и убогих фабричных цехов показался Дине чуть ли не дворцом. У дяди было много денег, они ели, болтали, пили водку и курили. Дина жаловалась дяде на свою невыносимую жизнь, на соседок, на Томку, но, конечно, не сказала о том, что произошло между ними. Дядя сочувственно вздыхал, гладил ее по голове и успокаивал. Он сильно опьянел, на лбу его выступила испарина, а белая рубашка расстегнулась на упруго выступающем животе.
