Утром, после основательного разбора происшествия Семин оставил Антона и, выждав, когда все выйдут, сделал заключение:
– Ну, как говорится: с почином тебя. Главное, обошлись без жертв с нашей стороны, и за это надо благодарить Боева с его группой. Сработали они четко, и мы ликвидировали двух контриков.
– Не зря ты сказал, что он появляется в самый нужный момент, – не замедлил польстить начальнику Бузыкин.
– Сам удивляюсь, как ему это удается. Он опасную ситуацию, как собака дичь, за версту чует. Но разговор наш о тебе.
– Мне надо уволиться с работы, Петрович. Чтобы, как Шаукат, всегда быть готовым на дело. А не так: от случая к случаю.
– Как раз наоборот. Теперь тебе придется поработать со своей клиентурой: я об этом сразу говорил. Надо выжечь каленым железом эту гниль: всех этих воров, разбойников, мошенников, спекулянтов. И лучшего варианта, чем твоя должность кладовщика, для общения с ними просто нельзя придумать. К тебе стекается вся информация: сам же признавался, что в гуще всех событий. Вот и продолжай работать, как работал. Больше наблюдай, выуживай и запоминай. Сам здесь больше не появляйся. Надо будет что-то передать, дашь знать через связного. Он будет захаживать к тебе на работу под видом клиента. Ну, и самое главное: ты у нас пока единственная зацепка выйти на «крота». Он должен забеспокоиться из-за отсутствия этих своих двух корешей-врангелевцев, потому что информации о них нет и не будет. И в любом случае ему придется заявиться к тебе. А ради этого стоит повременить с твоей легализацией. Все понял?
– Так точно.
– Тогда ни пуха, ни пера. Мы с тобой еще наворочаем делов.
Что правда, то правда: дел они наворочали. По наводке Антона брали (и сажали) не только представителей преступного мира, но и просто неугодных ему людей, которые мешали махинациям на складе. Но, тем не менее, тенденция к снижению преступности по городу в общем, и в их районе в частности, была заметной, и Бузыкин в глазах Семина стал незаменим. Ему даже прощались «мелкие шалости», то есть, когда на него поступали жалобы от клиентов: будь то подтасовка накладных или подмена товара – их просто игнорировали. Иногда прилюдно журили, но не более того. А жалобщику, как правило, потом приходилось очень туго.
И в глазах коллег по работе он стал зловещей фигурой.
Быстро пришло время, когда поняли это и клиенты, и никто из них уже не горел желанием делиться с ним новостями. Ну, а поскольку этот потенциал был исчерпан, его официально перевели в штат сотрудников ГПУ, чтобы бороться с преступностью уже открыто (говорят, что в порту даже вздохнули свободнее от этого назначения).
