— Жрица, не бойся, ведь ты будешь бессмертной, как твое имя. Когда ты умрешь, я сочиню поэмы о тебе. Там будет описано, как отважно ты сражалась до смерти, и все, кто будет читать те поэмы, будут утопать в слезах.
Хмурясь, я думала, бросить ли вызов, но казалось глупым ругаться с существом, что было чуть выше моего колена.
Женщина-луоша прошла вперед, ее тело было создано для мужских глаз, а не для работы или сражений. Она была соблазнительной, ее кожа была бледно-бирюзовой, и ее волосы ниспадали за ней густыми волнами. Ее красота заставила мой разум замедлиться, любоваться ею. Мой ответ нельзя было сравнить с тем, как она остановила разумы отца и тигра. Хоть оба смогли сдержать языки во рту, казалось, они вот-вот начнут пускать слюну.
Движения в сплетении ее юбки стало понятным: там были лица людей. Мужчины беззвучно кричали из плетения ее платья. Я видела раньше схожий плен душ, но те лица были лишены индивидуальности, разума и памяти, просто кричали. Эти мужчины под тонкой тканью ее юбки сохранили свои черты, они прижимались к ткани, широко раскрыв глаза. Некоторые лица были юными, другие — старыми, но все выглядели так, как я представляла зависимых от опиума и игр, отчаянно хотели уйти, но желали еще дозы. Те души были зависимы от демоницы.
— Я не вижу причины страдать, жрица, — сказала она, голос был золотой нитью. Все в ней свивалось и распутывалось, притягивая меня, опутывая меня. — От чьей руки тебе будет умереть проще?
— Попробуй сама, — сказала я. — Или это ниже тебя?
— Жрица, — шелково сказала она. — Я предлагаю тебе милосердную смерть. Если мой муж доберется до тебя, он не будет спешить, он будет медленно мстить.
— Мстить, демоница? За что?
— Он женат на мне, — сказала она, — и, как все мужчины, должен слушаться меня. Он живет в боли желания, и он выместит злость на тебе. Поверь, жрица, тебе не понравится внимание моего мужа, — сказала она, — и я могу сделать, чтобы кто-то из твоих союзников-людей убил тебя быстро. Так от чьей руки ты предпочтешь умереть?
Я взглянула на отца, на Шуай Ху.
— Тогда путь это будет рука отца.
— Удивительный выбор, жрица.
Я пожала плечами.
— Я не хотела бы, чтобы монах страдал от стыда, убив меня.
— Интригующе, — сказала демоница. — Мне плевать на чувства моего спутника, так что меня удивляет, что ты переживаешь за своего.
— Шуай Ху не мой спутник, — сказала я.
— Уверена, жрица? — сказала она и подняла руки, словно ловила мотыльков. — Я ощущаю что-то в воздухе между вами. Печально, что вы оба выбрали одиночество.
