— Ты меня не понимаешь, Ли-лин. Ты не понимаешь свою культуру. Ты не знаешь, почему многие китайские родители предпочитают сыновей?
— Догадываюсь. Это связано с энергией инь, нашей физической слабостью и писком женского голоса.
Он фыркнул.
— Нет, Ли-лин. Ты помнишь здания, которые мы видели, когда двигались к дельте Жемчужной реки?
— Большие прямоугольники со дворами в центре, — сказала я.
— Семьи там живут в больших комплексах, как огромные дома на холме Ноб. Но те поместья в Сан-Франциско вмещают шесть или семь человек, а дом с двором в Китае может уместить сотню.
— Сотню?
— Так меня растили, Ли-лин. Вокруг меня были братья, сестры, другая родня. Мои родители жили с нами, но и отец моего отца, его отец, некоторые дяди и их жены. Четыре поколения Сяней вместе. И мне это нравилось, когда я был мальчиком, все дети были готовы поиграть или поговорить. Мне никогда не было одиноко, и каждый прием пищи был шумным счастьем.
— И тебе не нравятся женщины, потому что…
— Хватит, Ли-лин. Я хочу, чтобы ты понимала, что мой прадед своим умом, долгими годами труда и удачей построил тот дом для всех нас. Патриарх этой семьи. Его сыновья не покидали его дом, пока не умирали, его семья была неразлучной. Его любили и уважали в его доме. Каждый прием пищи был праздником. Его сыновья давали ему внуков, с которыми он играл. Каждый внук начинал новое поколение. Каждое рождение мальчика было праздником, и все хотели узнать его.
— Дочери так отличались?
— Конечно. Дочь уходит, Ли-лин. Отец любит дочь, заботится о ней, радуется в ее присутствии, но она выходит за мужчину и становится частью его хозяйства. Люди говорят, что неудача, когда рождается девочка, но знаешь, почему?
— Нет. Прошу, продолжай.
— Допустим, дочь трудолюбивая, талантливая и добрая, заботливая и всем делает подарки, хорошо слушает, и что-то в ней заставляет всех вокруг улыбаться вместе с ней.
— Не вижу тут неудачи.
— О, она есть. Потому что дочь, даже любимая дочь, уйдет. Она выйдет замуж, уйдет в его семью, и ее родители больше ее не увидят. Ее отец будет сидеть один, печально вспоминать девочку, которая теперь озаряет другой двор. Родители знают, что с рождением дочери их ждет потеря.
Я молчала.
— Со мной росли сестры и кузины, Ли-лин. И некоторых я любил. Одна старшая сестра заботилась обо мне, и я восхищался ею. А потом она вышла замуж, и я ее больше не видел. Я провел много дней, рыдая по сестрам, которые ушли. Мне пришлось научиться не привязываться к женщинам. Моя мать, моя бабушка и жены моих дядь были единственными постоянными женщинами в моей жизни. Кузины, сестры и племянницы — временными. И какой дурак может заботиться о том, кто точно уйдет?
