Иванович Осокин, Семен
Дятелина Иванович Осокин сын Травин, Григорий
Пырей Осокин сын Травин. Во всех именах отразились названия различных трав:
отава ‘трава, выросшая после покоса’,
вязель ‘полевой горох, мышиный горошек’,
дятелина ‘разновидность клевера’,
пырей ‘дикорастущий злак’. В семье Семичевых были сыновья:
Редька Андреевич Семичев (1564 г.),
Капуста Андреевич Семичев (Новгород, 1582 г.),
Горох Андреевич Семичев (Новгород, 1582 г.). У новгородского помещика Ивана
Линя, жившего в середине XV в., сыновья звались: Андрей Иванович
Сом Линев (1478 г.),
Окунь Иванович Линев (1495 г.). Характерно и такое именование, где все компоненты (имя, отчество, семейное прозвание); одного порядка:
Ягныш Баранов сын Овцын, холоп Тучка Морозова (вторая половина XV в.); в другой записи —
Михаил Ягныш Баранов сын Овцын (Новгород, 1500 г.); Григорий Дмитриевич
Мочало Лыков (1474—1492 гг.);
Скворец Ильич
Соловьев сын Борщов (Ярославль, 1569 г.), ср. также
Пирог Оладьин (Белоозеро, начало XVI в.).
Таких примеров ранней систематизации древнерусских имен внутри отдельных родов немало. Иной раз у братьев отмечаются имена, образованные от слов с противоположным значением: Сусло и Кисляй Федоровичи Ольговы (Кострома, 1569 г.), Добыча и Неудача Ивановичи Алымовы (1595—1597 гг.), Черница и Беляница Александровичи Безобразовы (1495 — начало XVI в.).
Заметим, что мужской род нарицательных, от которых образуется именование мужчины, отнюдь не обязателен. Прозвища, соответствующие нарицательным женского рода, очень часты у мужчин: Попадья Василий Петрович Квашнин (вторая половина XV в.) (от него пошли Попадьины-Квашнины); Кукла Григорий, крестьянин (Новгород, 1545 г.), ср. современную фамилию Кукли́н. Также обычно не совпадают звания и профессии именуемого с его подлинным социальным положением: Царь Емельян, крестьянин (Новгород, 1495 г.), Король Антип, крестьянин (Новгород, 1495 г.), Купец, крестьянин (Новгород, 1545 г.), Андрей Батрак Иванов сын Вельминов, московский дворянин (1577 г.).
Интересно отметить особую консервативность слов, непосредственно окружающих имена собственные и легко к ним подключающихся, а также некоторых общесемейных именований, перешедших в разряд фамилий. Чтобы узнать об интенсивности изменения русского антропонимикона за последние 400—500 лет, мы сделали выборку из «Ономастикона» С. Б. Веселовского (44 именования от слова Горчак до Греховод) и сопоставили их с нашими материалами по современному функционированию русских фамилий. Оказалось, что 23 из них сохранились в тех же формах:
