Она начала говорить об императоре, и чувство ненависти вновь затопило ее, мешаясь со страхом, грозя перерасти в истерику. Но остановиться Велена уже не могла. И когда ее голос почти сорвался на крик, вдруг оказалась в объятьях незнакомца. Он прижимал ее к себе и молча гладил по волосам. Слезы пропитали тонкую ткань его рубашки, от которой исходил знакомый, приятный аромат. Так пахнет лес после дождя. Свежестью воздуха, терпкой древесиной, горьковатой травой.
Родерик все еще молчал, но Велене и не нужны были слова. Ей просто стало спокойно, боль притупилась, как он и обещал. И они еще долго сидели, обнявшись в тишине ночи.
— Мне пора идти, — произнес Родерик, заметив как начало светлеть небо на востоке.
— Почему? — вздохнула Велена.
— Я ведь сон. А сны всегда уходят утром.
Осторожно отстранив от себя девушку, Кеннет сделал шаг назад и его фигура начала медленно таять в воздухе.
— Ты приснишься мне снова? — грустно спросила Велена.
— Я очень постараюсь, — кивнул он в ответ и исчез.
Девушка легла в кровать, зябко кутаясь в одеяло. Она верила, что он придет снова. Она не останется больше одна. С этой мыслью Велена уснула, на этот раз спокойно и без сновидений.
Родерик встречал рассвет у окна кабинета. Когда его сознание вернулось в замок, он не помнил. Минуту назад он сжимал в руках хрупкое тело девушки, вдыхая аромат луговых цветов, погружаясь в ее теплый свет, и вот он снова один. За ночь огонь в камине погас, но Темный не чувствовал холода. Его грело чувство, родившееся этой ночью где-то в глубине его души. Он еще плохо понимал, чем грозит ему такая неосмотрительность, но изменить что-либо было невозможно. И это пугало Темного. И радовало одновременно.
Велена сидела в тяжелом кресле у окна, уже привычно кутаясь в шаль, и безразлично смотрела в книгу, лежащую на коленях. У камина сидеть было бы теплее и удобнее, но тогда она не смогла бы наблюдать за кружащимися за окном снежинками. Или изучать тонкие, хрупкие узоры инея на стекле. Все равно отвлечься на книгу не получится, слова не откладываются в памяти, мешают собственные мысли. Громкие, тревожные, они кружились в голове стремительно, как снежинки за окном. Прошло уже три дня с того ужасного ужина с императором. Он не солгал. С тех пор, как она стала послушно принимать его внимание, Эйкен вел себя вполне миролюбиво и обходительно. Каждый вечер он ужинал с ней, вел светскую беседу, лишь изредка выходя за рамки приличий. Она научилась не показывать этого, но внутри все еще вздрагивала от страха и отвращения, когда он целовал ее. Или гладил по руке. В игривом жесте наматывал на палец прядь ее волос, поднося к губам. Он не спешил. Знал, что Велена полностью в его власти, и достаточно напугана, чтобы не возражать.
