Кузнецов сидел в конце стола, время от времени наполняя бокал "пепси" или "фантой" и стоически выдерживая приставания и насмешки двух девиц, которых натравил на телохранителя Ларис. Время от времени Макс смотрел на часы и хмурился. Великий дал ему строгие указание привезти Татьяну Николаевну на Богоявленскую еще засветло. Назначенный срок давно прошел, а Бачурина не собиралась возвращаться домой. Тормис, тот сумел бы воздействовать на графиню. Но Яну Эдуардовичу внезапно стало плохо, и его отвезли на квартиру, куда вызвали врача.
Наконец Таня сжалилась над телохранителем и поднялась из-за стола. Ларис вызвался проводить хозяйку "Контес".
- Я еще загляну к себе в кабинет, - предупредила Бачурина и обернулась к сопровождавшему ее Максу: - Что-то я не вижу вашего угрюмого товарища.
- Он приболел. Небольшое расстройство, - при этих словах Кузнецов недобро покосился на Лариса.
Татьяна кивнула в ответ и не стала вдаваться в подробности. Кузнецов остался в приемной, и Бачурина прошла в кабинет лишь в сопровождении Лариса.
- Сережа, знаю твое чувство юмора... Ты ничего не подсыпал Яну в бокал?
- Человеку с такой миной небольшое расстройство желудка пойдет только на пользу, - смеясь ответил Серж, но заметив лицо Татьяны, тут же согнал улыбку: - Клянусь - я тут ни при чем.
Поднимая правую руку в жесте, символизирующем принятие присяги, левую Ларис спрятал за спину, скрестив пальцы. Он думал всего лишь подшутить над чрезмерно серьезным охранником. Поэтому чувствовал некоторую вину за то, что шутка обернулась болезнью человека. Но никто ведь не умер, правда?
Чувствуя себя виноватым, модельер поспешил ретироваться, заверив Бачурину, что выйдет провожать ее к машине.
Оставшись одна, Таня сняла с плечиков бальное платье, прижала его к груди, будто примеривая, и принялась кружиться в вальсе, мурлыча мелодию без слов.
* * *
На конспиративной базе, где был организован пункт радиоперехвата, человек, наблюдавший в бинокль взлет "Гольфстрима", ознакомился с записью переговоров, которые вели пилоты.
Летчики боролись до конца. Они пытались спланировать по пологой траектории и запустить заглохший мотор. Но для того, чтобы удержать аэроплан от сваливания, приходилось постепенно увеличивать угол планирования. Предпринимаемых мер оказалось недостаточно, и когда полетная скорость уменьшилась до критической, самолет обрушился в крутое пике. Пилоты пытались выровнять машину вплоть до столкновения с землей.
