Спору нет, я рисковала, но еще больше рисковала Алина, отправляясь одна на окраину города, в толпу религиозных фанатов. В то, что в общине «Единство духа» собираются фанаты, я не сомневалась. Если на проповедях и личных беседах применяется гипноз, такая толпа для посторонних лиц опасна и непредсказуема. Она будет подчиняться любому приказу «святого авторитета», а что он попросит, одному богу известно.
– Я согласна, – одобрила мое предложение Алина. – Давай сделаем так: ты поедешь к Порфирию сейчас, потом вернешься в «Пилигрим», а уж потом я отправлюсь внимать молитвам пресвятого отца. Интересно, кто нам сегодня будет полоскать мозги? Вот бы брат Диамид, – ее лицо мечтательно просветлело. – Если ты не вернешься к пяти часам или не позвонишь, что с тобой все в порядке, я бью тревогу и звоню Воронкову. Договорились?
– Договорились. Пожелай мне удачи.
– Желаю.
Алина проводила меня до двери и, чмокнув на прощание, сказала:
– Я буду ждать.
И я пошла к Порфирию. Всю дорогу я обдумывала наш разговор. Как сначала выражу ему свои соболезнования, скажу, какой прекрасной женщиной была его жена, и плавно перейду к Варваре. Насколько плавно я это сделаю, мне в голову пока не приходило. Надо ведь было сделать так, чтобы ему стало понятно – мы знаем о нем все. Сколько нас, намеренно умолчу. Много. Поэтому врать не имеет никакого смысла. Уберет меня – придут другие, посильнее и покруче.
Итак, стратегию я выбрала – напор и бескомпромиссность. Оставалось выработать тактику. Вот с ней-то у меня и были большие проблемы. А вдруг он спросит: «Если вам все известно, зачем пришли ко мне?» Резонный вопрос. А еще он может возмутиться моей наглостью и беспардонностью и вышвырнуть меня на лестницу. Или вообще сделает вид, будто не знает никакую Варвару. Тетя, вы обознались! Не тут-то было! На этот случай у меня есть фотография, на которой он и Варька на одном лыжном склоне. Правда, стоят они не рядом и смотрят в разные стороны. Да, пожалуй, такая фотография служить уликой не может.
Я подошла к дому Порфирия, посмотрела на окна третьего этажа и тяжело вздохнула. Придуманный мною план был хлипок, как тростниковый шалаш. Дунешь – рассыплется. Я пожалела, что Алина не смогла пойти со мной. Она, даже если не знает, что говорить, все равно говорит, и, как ни странно, экспромты у нее получаются даже лучше заготовок. У меня же, за редким исключением, и домашние заготовки с треском проваливаются. Но, может, на этот раз получится? Надо только настроиться на успех.
