Корнелии Перриш в комнате не было.
Но когда она появилась, я почувствовал сразу. Это произошло непроизвольно. Вот я смотрел на пятно от кофе на скатерти, как вдруг каждую мышцу моего тело словно парализовало. Я застыл, выпрямив спину, и даже волоски на моем затылке встали дыбом. Я не слышал ее шагов, вообще ничего, кроме нарастающего гула в ушах. По мере ее приближения, я стал ощущать еще и холод, он окутывал меня, и я, сжав руки в кулаки, отчаянно пытался не застучать зубами. Мне так не хотелось выглядеть трусом, испуганным маленьким мальчиком…
Она бесшумно опустилась на стул напротив меня, и я не сразу решился поднять глаза на женщину. Она молчала, пока я не сделал это. Ей был нужен зрительный контакт. Я открыл рот, уставившись в светлые серебристые глаза ведьмы, но так и не смог сказать ни слова. Она была блондинкой, длинные густые волосы аккуратными локонами лежали на плечах, а кожа и глаза излучали потусторонний свет, или так срабатывало мое разыгравшееся воображение. Я не мог оторвать от нее взгляда, чувствуя одновременно и прилив сил, и смутное ощущение потери. Корнелия Перриш была сверхъестественно красива. Я даже не заметил во что она была одета, настолько был околдован необыкновенным лицом женщины, у которой, казалось, не было возраста. Никогда до, и никогда после я не видел подобного совершенства. Она не имела возраста и в какой-то момент я подумал, что меня обдурили, и все те люди внизу пришли вовсе не за помощью, а за определенного рода услугами.
Но потом Корнелия заговорила.
– Твой брат будет жить еще много лет, – ее голос лился мне прямо в израненное сердце. Я сам не заметил, как глаза наполнились слезами – самый большой страх для 17-летнего парня расплакаться при свидетелях, но я уже не мог себя контролировать. Ее энергетика била по всем моим уязвимым точкам. – Ты поможешь ему, Итан. Заботься о маме. Сыновья должны забиться о своих матерях. Я не помогу тебе сегодня, мальчик. Тебе не нужно было приходить. Не ищи его… Поздно. Оплачь и забудь. Если узнаешь, правда изменит все. Не нужно. Сохрани свою душу чистой и светлой.
Она замолчала, встала и ушла, так же неожиданно, как появилась. Мне показалось, что Корнелия чем-то огорчена и пытается поскорее от меня избавиться. Я закрыл глаза, чувствуя, как соленые слезы обжигают веки. Я пришел сюда с надеждой, но Корнелия Перриш лишила меня ее. Только спустя годы я понял, что она пыталась мне сказать.
Оплачь и забудь.
