– Я уверен, ты ошиблась в выборе брата изначально. Забудь все то, что было, я знаю о многом, но это никак не влияет на мою влюблённость, – шепчет мне Терренс на ухо и заводит в дом.
Моё тело застыло, остолбенела в который раз от его слов. Он знает все! Что именно?! Влюблённость?
– Заведи девушку в дом, – к нам подходит платиновая блондинка, на её лице нет ни грамма косметики, она от природы прекрасна, не важно, что уже в возрасте. Возможно, старше моего папы. – Я Надин, мама всех мальчишек Кинг. Ты должна помнить.
– Эм, приятно познакомиться. Уиллоу, – она вытягивает вперёд две руки, и я не очень понимаю, что делать дальше, затем она просто обнимает меня, немного наклонившись, так как теперь понятно, от кого её дети унаследовали рост. – Проходи, уже все готово.
Терренс переглядывается с мамой, я чувствую себя не в своей тарелке от всего происходящего. Небольшая гостиная, посреди неё стоит прямоугольный стол, застеленный бордово-красной скатертью. На середине стола стоит запечённая утка, несколько салатов в вазочках и тарелки, стоящие одна на другой. Мы садимся прямо напротив Хантера и его подружки, по краям занимают места Чейз и их мама.
– Познакомьтесь, это моя подруга Хейли, – Хантер обнимает «мисс бантик» за плечи, чмокает в нарумяненную щеку, иначе откуда это розовое нечто на её лице, сомневаюсь, что она такая уж скромняжка. Девушка осоловелыми глазами оперлась в блондина, ещё чуть-чуть, и они будут раздевать друг друга на глазах у всех. Я помню этот взгляд, помню эмоции, когда он прикасался ко мне…
–
Я рада, что вы пришли в гости с подругами, – говорит их мама, и я больно наступаю себе на ногу. Я была у них в гостях, в основном с Чейзом, остальное время
проведённое здесь было в тайне. Но привести "подругу", это уже слишком.
Девчонка не обращает на меня внимание, что уж там правильный подход. Не уверена, что мы будем дружить.
Терренс берет меня за руку, затем все по цепочке, наклоняют головы. Только Чейз с интересом рассматривает новенькую девушку. Может у братьев такой прикол увлекаться не теми, кем можно? Они устраивают вызов друг другу. И мне уже жаль потенциальную пару каждого из них. То, что я однажды была под влиянием Хантера, не забудется полностью. Какие-то отголоски, маленькие приступы удушья от ревности, которые так и колют меня, остались. Закрываю глаза и слушаю, как мама парней читает молитву. Мы дома не проводим подобное, потому что мой отец верит в медицину и дух человека, но не в Бога. Может потому, что у меня нет мамы, или потому, что ему каждый раз приходится быть участником определенных операций, где он решает, жить зародившейся жизни или нет. Когда я слышу чёткое «Аминь», открываю глаза и тут же берусь за стакан воды, отпиваю глоток. Пока Терренс накладывает в мою тарелку еду.
