— Ну если говорить откровенно, не щадя ничье самолюбие — да, именно так, ради крыши над головой.
Юна убежала к окну, уткнулась носом в стекло. Далеко-далеко на горизонте закат делал серое море алым. Ар'Мхари подошел к ней сзади, заворошил волосы, начал расплетать косу.
— Поверьте, для меня радость приютить вас в своем доме.
— Простите, что порчу вашу радость, но я твердо решила оставить профессию падшей женщины. Не понравилось.
— С первого раза мало кому нравится. Надо попробовать еще.
— Знаете, у меня действительно не самые простые отношения с семьей и работа, при которой мне приходилось общаться с весьма капризными и злобными знатными дамами, привыкшими с большим презрением относиться к людям низших сословий. Но так, как вы, меня еще никто не унижал.
— Я привык называть вещи своими именами.
— У меня есть деньги, даже если отец меня выгонит, а он не выгонит, я заработала их этими руками, шила башмаки! И тетя в городе, и знакомые дамы, хоть горничной, хоть посудомойкой, но на работу примут, если попрошу! И деньги есть, чтобы в столицу уехать!
— В столицу? А что вы там собираетесь делать?
— Да не хочу я вам ничего доказывать, — сказала Юна устало. — Думайте обо мне, как вам угодно. Я сама виновата. Умная добродетельная девушка никогда бы не поступила так, вы правы. Но после того, что вы мне сказали, я не могу оставаться под вашей крышей ни секунды — душно!
Она уже застегивала пуговицы пальто.
— Хорошо. Тогда объясните, почему вы вернулись?
— Вот видите, даже вы не верите, что к вам можно вернуться. Сложный день был. Помрачение сознания от усталости.
— Вы вернулись ко мне?
Юна промолчала.
— Ну хорошо, поверю вам на слово. — усмехнулся.
— У меня есть деньги! — крикнула Юна. Вцепилась ногтями в подкладку плаща, пытаясь разорвать, заметалась по комнате, бросилась к своему сундуку. Ножницы, обернутые в бумагу, оказались на самом дне, Юна яростно вышвырнула все вещи, добыв ножницы, не жалея, откромсала край плаща. Плотно забитые в ткань, обернутые толстым своем ниток, чтобы не звенели, покатились золотые монеты.
— Это плата за постой! Заберите, пожалуйста, ненавижу чувствовать себя должной! Надеюсь, тут также хватит на оплату дороги домой!
Притихший на карнизе Изумруд осмелел, обрадовался, рванулся вниз, хватая в лапы золотой кругляш, деловито взялся обчищать его от ниток.
Василиск отнял у Юны плащ, силой обнял.
— Так, значит, вы вернулись ради меня? Да?
— Нет!
— Тогда почему?!
— Чтоб вы провалились!
