Мама дважды пыталась уйти в лес. Отец ее поймал, запер в комнате, и тогда она просто уснула. Никто не смог ее разбудить — ни отец, ни маленькая Юна, ни доктора и местная знахарка.
Разум еще был жив. Он изумлялся, насколко прав оказался василиск, он кричал, что надо спасаться... Но воля исчезла, душа умерла и разум стучался в двери, за которыми никого не было.
На рассвете Юна тихо выскользнула из дома.
***
— Госпожа Амвосий! Госпожа Амвосий!
Юна не собиралась останавливаться, но ее дернули за руку. Первое побуждение — вырваться, отбиваться, бежать. Она помнила, что маму поймали, не дали уйти в Лес — ее тоже могут! Потом решила, что выгоднее притвориться «нормальной», соврать на вопрос «Куда идешь?» Она даже заставила себя улыбнуться:
— Доброе утро.
— Госпожа Амвосий... Ботиночки... Вы обещали... — вдова Лапив, высокая, худая женщина, кутающаяся в какие-то не самые чистые тряпки, порванную шаль, тоже улыбнулась, заискивающе. Она давно выпрашивала у Юны ботинки для своего сына, надеялась, что это поможет ему бросить пить. Юна пообещала к Новому Году, но последний месяц выдался слишком тяжелым — обилие заказов, тревога о драконенке, дурные предчувствия — подарок, увы, до сих пор даже не был начат.
— Обязательно, сегодня позже, вечером.
— Когда? А можно сейчас? Я хотела ему, как раз в праздничный вечер, ботиночки вручить, чтобы одел, Новый Год — новая жизнь, вы же понимаете...
Юне, как и всякому измученному болью человеку, которого еще и пытаются донимать обязательствами, невыносимо хотелось завизжать, наброситься с кулаками даже, или броситься бежать прочь. С трудом от всего этого удержалась, гаркнула только:
— Сказано вам — вечером! До свидания!
— Вы обещали! Я вечерком хотела... Как в детстве, подарочек под елку...
— До свидания! — крикнула Юна, удирая.
Проклятый разум не хотел умолкнуть. «Только что ты не могла даже встать с кровати, а теперь разговариваешь, бежишь... Есть же силы, значит?»
«Я спасаюсь! Я бегу к спасению!»
«Но это спасение — твой проигрыш и выигрыш Леса» — издевалась логика.
"Ну и что?"
«Ты не больна. У тебя есть силы бежать. Тогда почему тебе плохо? Что мешает тебе жить прежней жизнью?»
«Незачем. Плохо. Больно. Ничего не люблю, ничего не нужно, все отвратительно, тошнит. Нет смысла даже подняться с кровати. Мне бо-оольно!»
Любовь была кровью и воздухом души, и Юна корчилась, задыхаясь. А воздух остался только там, под лесными кронами...
