Черезъ часъ мы летѣли на всѣхъ парахъ, направляясь къ столицѣ Ривьеры. Съ правой стороны у насъ было море, изъѣвшее прибережные утесы, море спокойное и картинное, отливавшее у мысовъ такимъ неожиданнымъ блескомъ, ярко-голубымъ, какъ растворъ индиго. Слѣва былъ непрерывный садъ, и чѣмъ дальше, тѣмъ онъ становился прекраснѣе, расцвѣчивался золотыми яблоками зрѣлыхъ апельсиновъ на скромномъ сѣро-зеленомъ фонѣ узкихъ масличныхъ листьевъ. Вѣтви персиковыхъ деревьевъ были осыпаны бѣлымъ цвѣтомъ. Изгороди розовыхъ кустовъ были покрыты алыми цвѣтами, и въ разсѣлинахъ утесовъ сидѣли купы кактусовъ, пыльныхъ, колючихъ и сухихъ, похожихъ на клубокъ зеленыхъ змѣй, застывшихъ у дороги. И тѣмъ не менѣе эта прекрасная природа не производила впечатлѣнія и только скользила мимо, какъ бездушная декорація. Тонкая полоса прибрежныхъ садовъ была слишкомъ искусственна, пестрые цвѣты постоянно смыкались въ правильныя клумбы, розовые кусты тянулись прямыми рядами, и даже пальмы, пересаженныя съ далекихъ тропиковъ, утратили свою стройность и превратились въ нескладныя бочки, покрытыя зеленой черепицей и увѣнчанныя вѣеромъ зеленыхъ перьевъ, похожимъ на хвостъ попугая, увеличенный въ тысячу разъ. Все это была та же дачная красота, предназначенная для привлеченія иностранцевъ, и когда нашъ поѣздъ быстро пролеталъ мимо, даже цвѣтущія миндальныя вѣтви, въ общемъ заговорѣ съ пальмами и людьми, заглядывали къ намъ въ окна и настойчиво повторяли: «Видите, какъ здѣсь хорошо! Останьтесь и возьмите полный пансіонъ!»
Ницца считается самымъ красивымъ городомъ Ривьеры, но главная красота ея въ гостиницахъ. Ихъ множество, онѣ расположены на холмѣ Симье и по обѣ стороны рѣки Пальона, и вдоль Англійской дороги, отъ Замковой горы вплоть до мыса Калифорніи. Онѣ блистаютъ зеркальными стеклами, пестрыми колоннами и аристократической рекламой, выписанной крикливыми буквами на дверныхъ вывѣскахъ, но даже въ этомъ видѣ внушающей почтеніе нетитулованной толпѣ.
Въ такомъ-то отелѣ нѣкогда останавливалась королева Викторія. Поэтому цѣны за комнату не спускаются ниже двадцати франковъ въ день. Другіе отели до такой степени обставлены титулами и громкими именами, что простому смертному страшно даже приблизиться къ ихъ священному порогу, но великолѣпный швейцаръ улыбается такъ гостепріимно и выражаетъ полную готовность уступить вамъ «тѣ самые аппартаменты» за нѣкоторую надбавку къ платѣ.
Изъ иностранцевъ преобладаютъ лавочники англійскіе, американскіе и нѣмецкіе. Впрочемъ, подъ вліяніемъ обстановки они чувствуютъ себя тоже немножко «его сіятельствомъ», и на лицѣ у каждаго окаменѣла корректность, достойная самыхъ изысканныхъ и отдаленныхъ предковъ. Люди съ доподлинными предками живутъ веселѣе, и недаромъ въ Ниццѣ идетъ такая крупная игра, не уступающая по размѣрамъ даже княжеству Монако.
