На этот раз Субудай-багатур не издал ни звука, потому что новость была неожиданной не только для царевичей, но и для него. Он угнул голову, увенчанную собачьим малахаем, и стал напряженно думать о том, что даст войску поворот на берега Итиля, и какую из этого выгоду можно будет извлечь.
По берегам великой реки жили булгары, татары, буртасы и множество других племен, завоеванных монголами и примкнувших добровольно к орде, там была сочная трава, тучные стада и много женщин. Там протекала жизнь, мало чем отличавшаяся от жизни в монгольских степях. Но главное, там было спокойно, потому что вокруг не было врагов. Если бы джихангир повел войско в родные степи, ему пришлось бы услышать немало насмешек от каракорумских родовых ханов, которые нашли бы к чему прицепиться. А если бы он повернул на Сыгнак, столицу вотчины своего отца, то войско окружали бы враждебные кипчакские ханы с народом, резко отличавшимся обычаями от степняков. Значит, саин-хан предпочел вечным разборкам с единокровниками и постоянному напряжению в среде кипчакских ханов спокойствие и сытую жизнь в итильских улусах.
Старый полководец метнул на хозяина шатра пристальный взгляд единственного глаза, складки на лице начали разглаживаться от самодовольной улыбки. Хорошего кагана готовил он на трон в Каракоруме, и полководец из него получался отменный. Он с нескрываемым сожалением посмотрел в сторону царевича Шейбани, не оставлявшего надежды унизить своего более удачливого брата, Субудай уже точно знал, что ни один из чингизидов не обладает таким блистательным умом, какой достался Бату-хану от его великого деда, непобежденного никем.
— И когда Гуюк-хан обещал взять эту маленькую крепость Козелеск? — с издевкой спросил Шейбани у джихангира, поигрывая рукояткой плети. — Нам известно, что он стоит под ней уже третий день.
— Я думаю, что все дело в разливе рек, окружающих городок, хотя не исключаю, что доблестный сын великого кагана всех монгол прозевал время, когда его можно было захватить врасплох, — небрежно изрек саин-хан, давая окружающим понять, что так оно и есть на самом деле. — Я отдал Гуюк-хану приказ, если он не возьмет крепость в два дня, придется оповестить курултай о его неудаче. И пусть тогда высший совет решает, как поступать с ним дальше.
— Этот приказ вряд ли будет ему под силу, — с сомнением покачал головой Орду, молчавший с самого начала совещания. — Мне о Козелеске рассказывал урусутский купец, который торговал со страной Нанкиясу еще при коназе Мастиславе, порубившем послов Священного Воителя и сдохшим за эту провинность как собака под ногами наших воинов. Купец говорил, что Мастислав укрепил крепость, окруженную водой с трех сторон, высокими стенами, глубокими рвами с крутыми валами, и прорыл между реками каналы, чтобы они соединились.
