Старый полководец закачался на ковре взад-вперед и издал громкое восклицание, не в силах сдержать радости, возникшей в его впалой груди от последних слов ученика:
— Сейчас ты абсолютно прав, саин-хан! — воздел он руки вверх, с трудом поднимаясь с места. — Это слова не просто великого полководца, а государственного мужа, думающего о своем народе на века вперед.
Джихангир тоже сошел с трона, ему претило, как и мудрому воину, стоявшему перед ним, выражение высоких чувств, чтобы скрыть волнение от похвалы, он прошел на середину шатра:
— Мы должны встретить моего брата Шейбани-хана и других царевичей у входа, сейчас надо добиться от них абсолютного доверия к себе, чтобы перевес в силах был на нашей стороне, — открыл он главные козыри перед верным другом своего деда. — Ведь нам предстоит вернуться в эту страну и пойти дальше, до последнего моря, как завещал нам Священный Воитель. И кто будет во главе объединенного войска в следующий раз, зависит только от нас, и даже в этот момент.
Но великий полководец вдруг сменил одухотворенное выражение на лице на едва заметное недоумение, он даже немного сгорбился, прижав к впалой груди высохшую руку и превратившись снова в старого и бездомного пса, еще не растерявшего былого величия:
— Джихангир, я против такого поступка, он покажет перед чингизидами твою слабость и раскроет твои замыслы на будущее, — непривычно громко воскликнул Субудай. — Сейчас тебе нужно умножать власть не только убедительными победами над урусутами, но и действиями. Ты должен встретить родных братьев и остальных родственников, восседая с непроницаемым лицом на походном троне, чтобы ни одно движение не смогло выдать твоих истинных чувств и намерений. Тогда царственный вид прибавит к твоим великим победам еще один плюс, который застрянет у них поперек горла.
Бату-хан быстро вскинул голову и вперился в преданного учителя немигающим взором, ему впервые довелось услышать от него подобное откровение, Субудай вел себя сдержанно со всеми, тем более с ним, внуком Потрясателя Вселенной, покинувшего этот мир. Но сейчас старый полководец в ответ на его откровения тоже не стал скрывать тайных мыслей, и они сказали джихангиру о многом, о том, что у него есть два сына, которых он мечтает увидеть не только темниками, но на вершине власти в Каракоруме, где заседал курултай, а так-же об отношении к другим чингизидам, занимавшим по его мнению посты, которых они были недостойны. Саин-хан еще раз окинул учителя пристальным взглядом и как бы в размышленях передернул плечами:
