Если каста жрецов развивается, интеллект её расширяется, опыт растет, — то жрец сам теряет благоговейный страх перед традицией. Он не порывает с ней только потому, что отнюдь не хочет колебать свой веками утвержденный, вросший цепкими корнями в мозги — авторитет. Но сам он вкладывает в догмы, мифы и обряды новое содержание, примиряющее замеченные им противоречия, более отвечающее приобретенным им познаниям и остроте его изощренного в размышлениях ума. Так жрецы развивают эзотерическую, тайную доктрину, где одежды старых мифов скрывают новые истины.
Эзотерическое знание иногда прорывает свою оболочку, распахивает наглухо запертые двери и выходит на улицы городов и большие дороги с новою проповедью. Но такого рода предатели реформаторы не всегда имеют успех. Старое жречество восстает против них, как против изменников, профаны же часто слишком мало подготовлены для восприятия новых истин. Реформа Зароастра имела однако по видимому именно такую форму… Отчасти это можно сказать и о реформе Лютера… В других случаях пророки широко черпали из эзотерической мудрости жрецов, не принадлежа к их классу, являясь естественными продуктами широких социальных силоперемещений. Примеры: Будда, Магомет.
Распадение религиозного служения жреца на эзотерическое и экзотерическое уже есть род обмана. Для оправдания своей совести в нем жрец должен прибегать либо к циничному признанию чисто политической, своекорыстной необходимости держать во тьме невежества и суеверия черный народ, мирской люд, либо на манер великого инквизитора уверить себя, что суеверие единственно доступная пища для умов грубых, что истина скрывается от них для их же пользы.
Действительно эзотеризм жрецов может придти к полному свободомыслию, атеизму и богохульству.
Но жрец продолжает сознавать возможность своей социальной миссии: поддерживать порядок т. е. безнаказанную эксплуатацию аристократией и самим жречеством трудовых масс.
Жречество нашего времени давно уже достигло в лице своих наиболее острых умов этой стадии развития. Целый ряд пап отлично понимал политическую пропасть христианства, в которое эти папы ни на грош не верили. Более ограниченные жрецы, искренно верящие в истинность своих догм и силу своих обрядов, являются при этом оружием в руках политиканствующей церкви.
Рескин, человек верующий и христианин, не колеблясь написал следующие строки:
«Вся сущность нашей национальной религии — в выполнении религиозных обрядов и в преподавании снотворных истин, если не явной лжи, которые держат народные массы в их черном труде, покуда мы живем в свое удовольствие».
