— Потому, что она — человек известный, — Василий Васильевич залпом опорожнил пузатенький бокал с коньяком, пыхнул сигарой. — Ей нельзя в таких делах светиться, иначе потеряет своих клиентов. Я тоже очень известный. А вас кто тут знает? Это Урал, а не ваш Мухосранск. Здесь вы легко сделаете дело, получите бабки и в тот же вечер уедете. Никто вас и искать не будет. А когда ещё вы сможете за один день столько денег заработать, а?
— Я согласен! — Вован кивнул лысой головой. — Деньги они и в Африке — деньги!
— Ладно, — согласился Костян. — Каков план?
— План прост, — Василий Васильевич вытащил изо рта сигару, положил её на край пепельницы и подался вперед. — В назначенный день вы подъедете к её любимому магазину, оденете себе на пальцы вот это…
— Кольца? — удивился Костян.
— Благодаря этим кольцам Алиса не сможет прочитать ваши мысли, у неё не получится почувствовать вашу дурную энергетику, — заговорила Зинаида Захаровна. Голос её был скрипучим, как скрип двери, петли которой давно не смазывали. — Эти кольца выплавлены из специального сплава, лично мною заговорены…
— А чего она нас дурными называет? — спросил Вован, глядя на Василия Васильевича. — Мы же её не оскорбляем.
— Я не уверен, что у тебя положительная энергетика, — ответил ему Василий Васильевич. — Сколько раз и за что ты сидел?
— Ну, — Вован кашлянул в кулак, глядя на свои грязные кроссовки. — Четыре раза!
— А можно нам надеть не кольца, а что-нибудь другое? — спросил Костян.
— А что тебе не нравится? — спросил его Василий Васильевич.
— Да какие-то они несерьезные, — пробормотал Костя, держа одно кольцо большим и указательным пальцем, разглядывая его. — С розовыми камушками… Вдруг кто из пацанов нас увидит и решит, что мы — гомики?
— А разве это не так? — Зинаида Захаровна, прищурившись, вглядывалась в лица парней.
Костян покраснел, отвел взгляд в сторону.
— Но это было только один раз, да и то после зоны! — закричал Вован. — Это было несерьезно. Я тогда проиграл в карты…
— У тебя это было, как минимум, пятнадцать раз, — усмехнувшись, проскрипела Зинаида Захаровна. — Это было в камере. А в карты ты вообще не играешь после того, как в детстве после проигрыша тебя заставили…
— Нет! — Лицо Вована стало пунцовым, руки заходили ходуном. — Я не хочу больше слушать эту старуху.
Услышав слово «старуха», Зинаида Захаровна зашипела, а Вован вдруг схватился за горло, стал открывать и закрывать рот, как рыба, выброшенная на берег, глаза его стали вылезать из орбит.
