Я вот очень надеялась, что Леша все-таки свалил домой, но утром увидела, что он так же лежит перед телевизором.
— Счет за электричество пришлю в следующем месяце.
Он опять выдал одну из своих самых обворожительных улыбок и ответил:
— Я готов делить с тобой все счета до конца жизни.
— Придурок.
— Злюка.
Вот и обменялись любезностями. Неужели он думает, что я… Блин, а ведь я хотела снять оборону, сама хотела, но шла против своих желаний. А может, не стоит?
Я поняла, что слишком долго стою на одном месте и пялюсь на бывшего, как будто прицениваясь.
— Пытаешься рассмотреть мои достоинства? Могу показать тебе главное.
— И что же это? — я его провоцировала, сложив руки на груди и добавив наигранного недоумения в голос.
Только он на это не повелся, сделав все, как я и предполагала. Он продолжал смотреть хитрым взглядом, снимая джинсы, а потом и боксеры. Маты на всех известных мне языках готовы были сорваться с губ, но я — пусть с призванием всей своей силы воли — вернула сарказм в голос:
— Утренний стояк?
— Неа, всего-то твое присутствие.
Нет, ну в самом деле… Я что, голого Лешу не видела? Видела. И не раз. И этот вид меня абсолютно не смущал. Раньше.
— Оденься, а? — я даже отвернулась.
— Какие мы стали стеснительные, — усмехнулся Леша, но звуков, похожих на облачение в одежду, я не услышала.
А вот руки на своих плечах почувствовала, но так и не повернулась. Сама виновата, надо было с разворота ему по фейсу съездить, а продолжала стоять, даже когда халат начал падать на пол. Такое знакомое чувство, такие знакомые руки… Хм, и не только руки.
Нет, это просто физиология. После него-то у меня и мужиков не было. А вроде секс полезен для здоровья. Ну, так говорят…
— Можем потрахаться, если тебе полегчает. Но это ничего не изменит, — я несла немыслимую чушь, пока Лешины губы и язык ходили по обнаженной спине. А потом этот идиот укусил меня за задницу. Я даже подпрыгнула от неожиданности и наконец-то повернулась:
— Какого черта?!
— Именно такого.
Леша притянул меня к себе, и я почувствовала его отнюдь немаленькое достоинство, упиравшееся мне в бедро. Мы смотрели друг другу в глаза, и даже ощущались физически эти разряды, которые мелькали между телами.
— Ненавижу тебя, — вырвалось у меня.
