Старый дом, сломанный домофон на двери подъезда, погнутые почтовые ящики, запах мусоропровода — все это не вязалось с образом ухоженной журналистки. Скорее, здесь можно задешево поселить приезжих таджиков.
Я остановилась у двери, обитой старым советским дермантином, и нажала на кнопку звонка. Прошло не меньше минуты, прежде чем я услышала звук поворачиваемого ключа и увидела полную седую женщину с усталым лицом.
— Простите?
— Вы Лидия Аркадьевна? — улыбнулась я как можно добродушнее.
— Да, — отступила на шаг назад. — А вы?..
— Меня зовут Ивонна. Я работала вместе с вашей дочерью.
Да, врать плохо. Но, представься я адвокатом, пришлось бы долго объяснять, что я пытаюсь помочь следователю, поэтому и интересуюсь. А менты не нашли убийцу ее дочери, да еще и замяли дело, хотя мать вряд ли об этом знает.
— С Мариной? — удивилась она. — А что вы от меня хотите? — вышло довольно резко.
— Поговорить можно?
Она сделала еще два шага назад, пропуская меня в квартиру. Я зашла и едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Такой запах… Так пахнет безысходность, и он часто присутствует в квартире инвалидов — лекарства, моча, затхлость… И что-то еще, очень тяжелое и давящее на грудь.
Мы прошли на кухню, и Лидия Аркадьевна спросила, как говорится, без прелюдий:
— Тоже сенсации ищете? Не пишется вам о мужиках, тряпках и косметике?
— А Марина искала сенсацию? — даже из вопросов можно почерпнуть немало информации.
— Искала, а нашла свою смерть, — женщина с грохотом поставила кастрюлю на плиту и зажгла газ.
— Вы думаете, это связано с работой? Может, маньяк или грабитель?
— Кто теперь разберет… Ты ведь не журналистка, — повернулась ко мне с усмешкой. — Хотела лгать, так хоть бы имя другое придумала.
— Вы меня знаете?
— Марина же писала о криминале. И как-то упоминала об известном адвокате, о тебе. Только как-то без особой приязни.
— Всем нравиться не можешь. Вон прокурор наш подкараулил бы меня уже где-нибудь в темном переулке, да вот только Уголовный кодекс останавливает… Извините, — остановила неуместный юмор. А это все общение с Лешей за сегодняшний день.
— Язва ты, — беззлобно сказала Лидия Аркадьевна. — Марина говорила, что разносишь всех и вся, красивая, хваткая, стервозная и умная.
Немного покоробило, что мой ум поставили в иерархии качеств на последнее место, но ладно. Только вот еще больше меня цепляло — почему Лебедеву так заинтересовала моя персона.
— Она обо всех адвокатах вам рассказывала?
— И об адвокатах, и о следователях, и о судьях… Она же писала о вас. Заинтересовалась этим, когда Карина… — запнулась Лебедева-старшая. — Впрочем, это не имеет значения.
