— Только Сам Бог такую власть имеет, — отвечает Петр. — Приходите в следующее воскресенье с сыном на собрание. Мы о здравии его и помолимся.
В общем, детали описывать не буду. Двое детей у него теперь. Я его в воротах двора миссии встретил...
Гаппо Баев за письменным столом
в здании библейской школы миссии,
1925 год
Гаппо Баев среди сотрудников миссии «Свет на Востоке»
Могилы Кулова и Гаппо Баева во Владикавказе
Здание Радио МСС
Новый Завет на
осетинском языке.
На форзаце факсимиле
переводчика Гаппо Баева
Освящение балкарского
Дома молитвы в г. Нальчик,
2009 год
Новый Завет
на балкарском и карачаевском
языках, издание «Свет на Востоке»
После богослужения
адыгейской общины, 2009 год
Семья миссионера Лео Мартенссона – переводчика Священного Писания на адыгейский и кабардинский языки
СВЯЗЬ ВРЕМЕН
Держу в руках фотографию, на которой изображен Гаппо Баев в своем кабинете в миссии «Свет на Востоке» во время работы над переводом Священного Писания на осетинский язык. Это стройный, высокий и очень благородный пожилой горец. Большая седая борода придает ему вид старца. Что-то на этой фотографии привлекает мое внимание. На заднем плане. Смотрел, смотрел... и понял. Отрывной календарь на стене. А фотография-то 1920 -х годов! Тогда уже издавался христианский отрывной календарь!
Помню, что еще лет 30 назад мне в Литве в руки попал такой календарь. Его кто-то тайно через Финляндию в Ригу привез. Он показался мне настоящим кладезем мудрости, запасом духовной пищи на целый год. Представьте себе: вы заходите в кладовку, а там уже стройные ряды банок с вареньем, соленьем на всю зиму заготовлены. И видно — до весны хватит. Такое чувство у меня было с календарем. Он только назывался «отрывной», никто у него ничего не отрывал: календари из рук в руки из года в год переходили. Это же такая редкость была: христианский отрывной календарь! А само название-то какое: «Лучи света на каждый день»!
Николай Водневский подарил мне в 1991 году два тома подшивки журнала «Вера и жизнь». В хорошем кожаном переплете, с золотым тиснением. У меня даже руки вспотели: волнение такое охватило. Ведь не только эти книги он передал мне, но и работу над журналом передал следующему поколению. Открываю подшивку, листаю, чтобы скрыть лицо и не показывать волнения, с благоговением и любовью глажу обложки первых номеров. Водневский заметил и говорит:
— Каждую обложку журнала, каждый заголовок и каждую иллюстрацию я с большой любовью выбирал. Я знал: читая его, люди будут эту любовь чувствовать.
