— Когда мы приехали в Болгарию, — рассказывает Иван Вылков, — то стали посещать одну цыганскую пятидесятническую общину, других просто не было. Однажды после собрания я услыхал, что верующие хотят отлучить от церкви женщину, которая, по их словам, была одержимой. Я сказал им, что нужно женщине помочь, а не отлучать ее. Они попросили меня это сделать. Когда Господь освободил эту женщину по моей молитве, в этой церкви появилось много вопросов. А так как я в то время нес служение под крышей методистской церкви, через некоторое время община стала методистской.
В новой церкви в Софии перед богослужением Иван попросил меня вместе с ним помолиться об исцелении одного из его молодых сотрудников, которого должны были в понедельник положить в больницу. Все анализы уже были сделаны, ситуация была непростая, и молодой отец очень переживал за свою семью и служение. Так как в зале было много народа, мы решили спуститься в подвал, где находились подсобные помещения. И вот мы стоим в тесном коридоре, возле туалета, и после краткого слова о повелении Господнем через Иакова молимся за брата с возложением рук и елеепомазанием. После молитвы мы вновь поднимаемся в зал на служение.
Болгарский язык очень красивый, похож на русский. И мне кажется, что с каждым днем я его все лучше понимаю.
Едем среди гор к памятнику героям-освободителям на вершине Шипки. Сотни ступеней, ведущих наверх, преодолеваем с трудом. Вокруг ни городов, ни деревень. Сколько видит взгляд — горы, покрытые лесом.
— Здесь, на этой горе, в 20-е годы XX века поставили памятник русским воинам в честь их победы в 1877 году. Эта победа принесла Болгарии свободу, — рассказывает Иван. — Связь появилась! — удивляется он и уже в трубку говорит: — Да, слушаю...
После разговора он сообщает:
— Звонил Алексей.
— И что говорит? Операция благополучно прошла? — спрашивает Светлана.
— Не было операции...
— Как так? — спрашиваем удивленно.
— Домой отправили. Все с ним в порядке. И следов не осталось! — в голосе Ивана удивления нет, он уже привык к такому.
Проехав по ущельям, мы выезжаем на равнину. Иван сидит за рулем. Лысоватый, бородка клинышком... Поворачивается ко мне и улыбается. Машина гудит, меня разморило. Мне кажется, что я вижу не Ивана Вылкова, а Ивана Проханова, который смотрит на меня и улыбается: «Что, нравится тебе Болгария?» — «Нравится!» — отвечаю. Просыпаюсь и вижу, что мы едем вдоль поля, покрытого золотоглавыми подсолнухами, и в сердце я слышу слова:
