В доме персонал, люди, которые убираются и готовят. Выйдя к ним мы сделаем первый шаг, показав, что то что происходит между мной и Лейси больше, чем платонические отношения дяди и племянницы. После того как они подписали'' «Заявление о неразглашении»,'' мы становимся согласными сторонами — я плачу им чёртову зарплату, а они держат свои мысли при себе.
чёртову зарплату, а они держат свои мысли при ''себе.''
Оторвавшись от её нежных губ, я наклонился и подобрал потерянный купальник Лейси. Ткань высохла, и я не могу отказать себе в удовольствии понюхать её трусики. Нектар и мед. Я облизываю ее сухую сперму, когда мои губы кривятся в грязной, знающей улыбке.
В тот же время на её щеках и шее расцветает румянец.
— на твоей киске она гораздо вкусней — говорю я. — Но в любом случае, мне нравится, как она пахнет. Мы должны иметь его в бутылках. Это лучше, чем любые известные духи.
Я вручил ей купальник.
— Надень его.
Я провёл рукой по животу. Как и её купальник, моя сперма высохла, сделав кожу грубой и мягко одновременно.
— Не вытирайся. — Моя усмешка становится шире. — Мне нравится, что ты отмечена моей спермой. Я также планирую отметить тебя внутри.
Дыхание Лейси ускоряется, её груди поднимаются и опускаются.
— Я встречу тебя у бассейна, — говорю я. — После купания у нас будет романтический ужин на улице, а потом ты придёшь в мою комнату.
— Я?
То, как ее соски затвердели от моих слов, заставляет меня хотеть отказаться от бассейна и ужина, но я не могу. Каждая девушка помнит свой первый раз, и я хочу, чтобы первый раз Лейси был особенным.
— Да, дорогая. Ты придёшь в мою комнату и всю ночь — нет, — я передумал, — и всю оставшуюся жизнь ты будешь кончать в моей комнате — нашей комнате.
Это кажется почти нереальным. Это слишком идеально, слишком правильно, и все, что я когда-либо хотела.
Когда-либо.
Даже до того, как умерли мои родители и дедушка с бабушкой, я помню, как любила дядю Макса. Хотя моя мама думала, что это мило и платонично, я всегда чувствовала что-то более глубокое, нечто большее. Я просто надеялась, что однажды он увидит во мне нечто большее, чем просто племянницу, больше, чем ребёнка… что он увидит во мне женщину.
С того самого момента, как я покидаю кабинет дяди Макса, моё тело пылает огнём. Моя кожа, кровь, каждый нерв горит. Я даже пробежалась руками по моей коже, чтобы убедиться, что пламя нереально, что я не горю. Хотя я и не вижу огонь, но ощущаю его внутри.
