Десять лет назад мне там приходилось бывать чуть не каждый день. Я
тогда служил экспертом по газо- и нефтепереработке, а потом
московским представителем президента большого сибирского
нефтедобывающего предприятия. Фирма наша в отрасли шла во главе
прогресса, так что иногда даже мы оказывались спереди, а прогресс
сзади. Мы первыми в нефтедобыче перешли на аренду, первыми под
российскую из союзной юрисдикции, первыми в августе демонстративно
обозначили присоединение к ельцинской всеобщей забастовке против
янаевского путча, как бы перекрыв задвижку. Я-то еще тогда там не
работал, а руководители предприятия явно рисковали тем, что победи
этот самый ГКЖП, как шутил тогда ночью 19-го Хазанов, им оторвали
бы все выступающие части тела. Естественно, что и при создании
совместных российско-ненаших предприятий мы тоже были не в
96
Байки нефтяного Севера
стороне. Вот по этим делам я ехал по утрам на метро до "Улицы 1905
года", а потом шел десять минут прогулочным шагом вниз по бульвару.
Кроме выполнения указаний начальства у меня в этом совместном
предприятии был еще и личный интерес. Один из пластов заглавного для
джойнт-венчура месторождения очень походил по некоторым
характеристикам на те дальние северные месторождения, на которых
добыть нефть особенно трудно, но зато из нее можно легко получить
реактивное топливо и еще кое-какие ценные вещи. Я за
империалистические деньги проверил качество пробы из единственной
разведочной скважины - все сошлось. Заодно сделал два добрых дела: дал заработать моим друзьям-аналитикам из ВНИИ НП, сидевшим в
связи с реформами без заказов, и съэкономил деньги фирмы, так как
только доставка пробы в Одессу, ТХ обошлась бы в те же деньги, какие
получили москвичи за полный и очень квалифицированный анализ.
Получалось так, что есть возможность получить уникальную нефть всего
в тридцати километрах от ближайшего полувахтового городка Радужного
и его аэродрома, который как раз планировался к развитию, как один из
основных на новой трассе Западная Европа-Сибирь-Япония. Рыба
срослась. В моем воображении планы разработки были скорректированы, пласт БВ-12 давал каждый год полмиллиона тонн уникальной нефти, часть которой перерабатывалась тут же на простой нефтеперегонной
