— А, да. Я уже видела такие, — ответила я.
Мистер Коннели улыбнулся и залез обратно под раковину.
— Ты хороший помощник, Кейденс, — произнес он.
Я фыркнула. — Я ничего не сделала.
— Ну, ты составляешь мне компанию, и это мило, — ответил он.
— Только до тех пор, пока стираются простыни, — сказала я.
— И я ценю это, — отозвался мистер Коннели. — Не хочешь мне посветить?
— Конечно, — ответила я, и поковырялась в его сумке, пока не нашла миниатюрный фонарик. Секунду я колебалась, осознавая, что мне придется сидеть очень близко к мистеру Коннели, чтобы светить на трубы. Отверстие под раковиной было узким, и он занимал большую часть пространства.
— Свети вот сюда, прямо над моим лицом, — сказал он, наблюдая, как луч света бегает по темноте, пока я пыталась найти удобное положение. Я сидела, поджав под себя ноги, сгорбившись и прислонившись к его бедру. — Хорошо, — сказал он, — Так и держи.
Я наблюдала, как мускулы на его руках напрягались каждый раз, когда он работал ключом. Я чувствовала напряжение и в его бедре – как оно напрягалось, а потом расслаблялось каждый раз, когда он затягивал болт. И моё тело отвечало ему против моей воли. Мой мозг кричал мне оставаться неподвижной все то время, пока я чувствовала, как мой вес смещается, наклоняясь все дальше, все глубже в его тело. Мне было так хорошо, когда мое бедро прижалось к его бедру, и я закрыла глаза, представляя, как это было бы по-другому, если бы наши ноги были голыми.
— Кейденс? — услышала я издалека.
Я боролась с желанием коснуться его ноги. Мне хотелось этого гораздо больше, чем чего-либо другого. И не ногой. Мне хотелось провести рукой по его бедру.
— Кейденс? — голос прозвучал ближе.
Я открыла глаза и увидела, что мистер Коннели смотрел на меня. На его лице застыло нервное выражение, словно он в точности знал, что я проигрывала в голове. Но он не осмелился сказать это вслух.
— Свет? — спросил он.
Я и не осознавала, что опустила фонарик, и снова подняла его.
— Простите, — промямлила я, и посмотрела в сторону сушилки, когда услышала, как она загудела.
— Как раз вовремя, — произнес мистер Коннели. — Всё готово.
Я молча встала и пошла достать бельё.
Мы с Фанни постелили чистые простыни на её постель, и пока я была в её комнате, она показала мне коллекцию старых любовных писем, написанных её покойным мужем, когда они ещё встречались в школе. Я никогда в жизни не видела настоящего любовного письма, вручную написанного витиеватым почерком. Я вообще не думала, что мужчины могут писать таким почерком. Это была старая школьная любовь, и я подумала, что хотела бы, чтобы кто-нибудь и мне написал любовное послание.
