— Это так?
— А я шлюха? — спросила я.
— Я не знаю. Это так? — ответил Оливер и ухмыльнулся.
Я стукнула его по руке. — Ты такой баран.
Он засмеялся и покачал головой. — Мне она, правда, нравится.
— Знаю, что нравится. Она нравится тебе уже два долгих года.
— Дэниель такой говнюк, — пробормотал Оливер, сжимая руки в кулаки.
— Да, он такой. — Я не знала Дэниеля, но соглашалась с братом, ведь ему было больно. Если бы он сказал, что Ким тупая стерва, я бы и с этим согласилась.
— Когда, думаешь, сможешь снова водить, Кей? — спросил Оливер. — Этот автобус такой отстой.
— Я стараюсь, Оливер. Правда. Сам не видишь, как усердно я тружусь?
Оливер кивнул. — Зачем вообще это маме с папой?
— Это называется жестоким наказанием.
— Ага, но разве не колония была им?
— Это было государственное наказание. Не мамы с папой, — ответила я.
Оливер вздохнул. Снова.
— Ты никогда не вернешь свою тачку.
Я обняла его рукой за плечи. — О, ну, конечно же, верну, — весело ответила я. — Наверное, когда закончу школу.
Он фыркнул. — Ты разрушаешь мою жизнь.
Глава 4
Благодарственная записка
Я стояла у входа в храм, держа стопку программок. На мне было бело-голубое платье в полоску и балетки. Мои волосы были собраны в толстую косу, которая спадала мне на плечо, а глаза не были накрашены, если не считать небольшого количества туши. Я собиралась выглядеть невинно. Я старалась не намочить своим потом программки, но мои ладони были липкими. Это была высшая форма наказания – здороваться с каждым прихожанином, когда они проходил мимо меня с подозрительными или же жалостливыми взглядами. Теперь до меня дошло, почему папа сбросил на меня это занятие. Он хотел напомнить, что меня осуждают, что наша церковь не простила меня за мои проступки, и что мне предстоит ещё немало потрудиться, что восстановить свой статус «хорошей девочки».
— Доброе утро, мисс Уоррен, — мило поздоровалась я, протянув ей программку.
— Кейденс, — ответила она, выхватив бумагу из моей руки.
— Доброе утро, мистер и миссис Сандер.
— Приятно тебя видеть, Кейденс, — произнесла миссис Сандер. Ее слова добры, но сдержанны.
— Доброе утро, мистер Коннели.
Чего?
— Привет, Кейденс, — ответил мистер Коннели.
— Вы ходите в церковь? — спросила я. Никогда не видела его раньше.
Он терпеливо улыбнулся и проигнорировал мой вопрос.
— Это моя мама, Наоми.
— Это я хожу в церковь, дорогая, — ответила она. В ее глазах появился странный блеск, и мне показалось, что она что-то замышляла.
