— Я немного нервничаю, — призналась я.
— Насчет клуба?
Я кивнула.
— Тут нечего бояться. Это просто забегаловка, в которой люди собираются, чтобы послушать хорошую музыку, а не подебоширить.
— Обещаешь?
— Обещаю, — сказал Марк. — Ты ужинала?
— Вроде того, — соврала я. Я слишком нервничала, чтобы что-нибудь съесть.
Марк склонил голову набок.
— Ты ужинала?
— Нет.
— Подойди. Садись. — Он разогрел для меня еду и поставил предо мной огромную тарелку спагетти и прильнул, чтобы прошептать мне на ушко, — В один прекрасный день я больше не буду переживать из-за твоей диеты, правда?
— Может быть, — честно ответила я. — И я не хочу, чтобы ты переживал.
— Что ж, у тебя самый ужасный режим питания из всех, кого я знаю, Кейденс, — ответил Марк, опускаясь на стул рядом со мной.
— Я не специально.
— Знаю. Но мне хотелось бы, чтобы ты была со мной рядом какое-то время, поэтому мне как бы нужно, чтобы ты начала есть, и была здоровой. Понимаешь, о чем я?
— Я ем гораздо больше, чем раньше, — ответила я, накручивая спагетти на вилку.
— Знаю.
— Просто сложно, когда я на нервах, — добавила я.
— Почему ты нервничаешь? — спросил Марк, а потом добавил, — Ты не можешь всё ещё нервничать рядом со мной.
— Нет, дело не в этом, — ответила я. — Думаю, дело в моей жизни в целом. И может это ещё немного связано с тем, что я тайком встречаюсь с тобой.
Какое-то время Марк молчал.
— Это какой-то прилив, который делает меня легкомысленной, взволнованной и приводит меня в ужас, — добавила я. — Я чувствую себя счастливой, и мне кажется, что я не должна испытывать подобных эмоций. Как будто я этого ещё не заслужила.
— Почему ты считаешь, что не заслужила права быть счастливой? — спросил Марк, а потом забрал вилку из моей руки и набрал немного пасты.
— Не знаю. Наверное, потому что мама с папой не дали мне зелёный свет.
— Тебе нужно разрешение родителей, чтобы быть счастливой?
— Нет. И да. Я не знаю. Я просто думаю, что, если они ещё наказывают меня, значит, я ещё не заслужила.
— Или может твои родители просто придурки, — ответил Марк.
Я была в шоке. Это совсем не похоже на то, что могло бы сорваться с его губ.
— Прости, это было грубо, — пробормотал он, возвращая мне вилку.
— Может быть. Или, возможно, ты как раз прав, — ответила я.
— Нет, не прав. Совсем не прав. Я ничего не знаю о твоих родителях. Не стоило мне этого говорить.
Я знала, он боялся повести себя, как парень-манипулятор. На меня накатил момент ясности, и я была рада тому, что он произошёл рядом с ним. Как бы я ни старалась игнорировать нашу разницу в возрасте, это было сложно, и я чувствовала постоянную необходимость доказывать свой интеллект.
