— Евгения Николаевна?
— А?
— А Василий Михайлович в курсе, что вы на «Матизе» ездите?
Тут до меня стало потихоньку доходить — к чему он задал этот вопрос.
— Не-а…
— Сюрприз будет, — страдальчески выдал мужик и поплелся мыть начальникову тачку.
Я же еще некоторое время смотрела на ворота проходной в надежде, что Васек все же одумается и не поедет, а то как представлю его массивную фигуру в моей Белочке и плохо и смешно одновременно становиться.
Когда вернулся Луганский, рабочий день уже кончился, и я потеряла всякое терпение. Вот, скажите, сколько можно было торчать на совещании? Машина его сияла не хуже отполированного бриллианта. Натирала лично я. От безделья. Одно расстройство — не оценит Васек такого старания. Ну, да ладно.
Приехал наш олигарх местного пошиба еще злее, чем уезжал. Вернул ключ от Белочки, выдавив из себя сухое «спасибо» сквозь зубы. Запрыгнул в свою Тойоту и стартанул в неизвестном направлении.
— Как вы думаете, Александр Васильевич, его там сильно ругали? — обратилась я к зоотехнику.
— Скорее отымели, — брякнул мужик и тут же спохватился, вспомнив, что с дамой разговаривает. — В смысле наказывали. Петерман человек жесткий.
— А вы откуда знаете? — полюбопытствовала я.
— Так это… он с полгода назад приезжал проинспектировать. Сразу после глувбухшу нашу на пенсию отправили и за место нее фифа… Елена Васильевна приехала.
— Понятно, — отозвалась я.
Странное дело. Вот как бы я умом не понимала, что Васек козел, а жалко мне его. Работал себе человек. Работал на благо предприятия. А тут бац, и шпиона к нему приставили. Оскорбляют недоверием.
— А давно Василий Михайлович тут директор?
Зоотехник задумчива почесал макушку.
— Лет десять.
Я восхищенно присвистнула.
— Не хило.
Зря я это сказала. Потому, что Александр Васильевич начал в подробностях рассказывать трудовую биографию Луганского. Да так красочно, что только картинки оставалось нарисовать с надписью «Васьково житие». Потому как выходило, что он просто святой мученик, что ежедневно и ежеминутно спасает наши бренные души от страшного демона, явившегося в обличие фашиста проклятого.
Оказалось, что в колхозе Васек работал с юности. Сначала на тракторе, потом инженером. И потихоньку поднялся до директора. Теперь понятно, почему его так уважают.
— Поеду я, Васильч. Поздно уже, — вздохнула я.
— Осторожнее на дороге, — участливо напутствовал зоотехник.
Домой вернулась в каком-то тоскливом настроении. Баба Валя суетливо, налаживала ужин. Я переоделась и стала помогать ей. Разрезала сочный помидор и порезалась.
