Россия, в принципе, была не против мира на условиях статус-кво — все стоявшие в начале войны задачи выполнены, даже с преизрядным избытком.
Но Карл Двенадцатый, недаром прозванный современниками «Железной башкой», мириться не хотел категорически. Верил в свой военный талант, в удачу, и в то, что сумеет отвоевать обратно все утраченное. Увещевания, посулы и угрозы англичан король-полководец пропускал мимо ушей…
В 1716 году англичане пошли на прямое военное вмешательство: предоставили русским свою флотилию (совместно с кораблями Дании и Голландии). Объединенный флот под командованием Петра быстро очистил Балтийское море, покончив с каперством. Но «Железная башка» остался непоколебим: активно воевал в Померании, вторгся в Норвегию… А сколько-нибудь значительную сухопутную армию истощенная войной Англия выставить против Швеции не могла.
И тогда произошла случайность — из тех случайностей, что меняют судьбы королевств. При осаде норвежской крепости Фредрикскальд шальная пуля убила Карла Двенадцатого. Шальная — по официальной версии. Но, что любопытно, угодила она королю в затылок, прилетев из шведских окопов…
Нет оснований безоговорочно утверждать, что меткий стрелок имел отношение к английской секретной службе, среди утомленных войной шведов хватало противников непримиримого короля. Но и отрицать возможность «английского следа» никак нельзя — больно уж вовремя и больно уж удачно для Англии все произошло…
Позиции английской дипломатии оказались чрезвычайно сильны при дворе Ульрики-Элеоноры, сестры убитого Карла, унаследовавшей трон. Но…
Но на заключение мира Швеция все-таки не пошла. Не только в амбициях покойного Карла заключалась проблема… Для Шведского королевства обладание южными провинциями было вопросом жизни и смерти. Причем голодной смерти.
Почвы и климат Скандинавии плохо приспособлены для земледелия, и почти все зерно, выращиваемое в королевстве, шло с полей потерянных южных провинций. (Кстати, отнюдь не Стокгольм, а захваченная русскими Рига была первым по численности населения шведским городом, за столицей оставалось второе место.) Но и прибалтийского хлеба Швеции не хватало, Прибалтику по урожайности полей с Черноземьем не сравнить, приходилось закупать недостающее за границей — и главный поток зерна шел через порт-крепость Ниеншанц. Между прочим, русское население полученных по Столбовскому договору земель (в том числе Ниеншанца и окрестностей) шведы не изгоняли и особо не притесняли, лишь вели довольно вялую пропаганду добровольного перехода в лютеранство. Не желавших менять веру оставляли в покое — живите, пашите землю, растите хлеб для державы.
