– упрямо твердила себе Даниэла весь день. –
Должна найти способ излечить его… Ради маленькой дочери…»
Не мешкая, она открыла дверь в палату. Джерардо с совершенно безучастным видом лежал и смотрел стеклянным взором в потолок. Сердце Даниэлы сжалось. Ей захотелось обнять его, утешить, заверить, что жизнь наладится, хотя она понятия не имела, почему этот небритый совершенно чужой мужчина вызывал в ней столько сострадания, что хотелось залечить его раны, вытащить из тьмы.
– Чао… – произнесла она, глубоко вздохнув.
Джерардо медленно перевел на нее глаза. Взгляд стал осмысленным, но оставался по-прежнему мрачным и безразличным ко всему на свете.
– Как ощущения? – поинтересовалась Даниэла.
– Мягко скажем, не очень, – ответил он хрипло.
– Где болит? – уточнила она самым будничным голосом, тщательно скрывая, как сердце ее обливается кровью при взгляде на него – поверженного в жестокой игре судьбы.
– Там, где никто не видит…
Даниэла вздохнула и, подойдя к его койке, присела на краешек.
– Рано или поздно и эта боль пройдет, – сказала она тихо.
Он горько усмехнулся и тут же сморщился от физической боли.
– Со стороны всегда легко рассуждать… – произнес Джерардо слабым голосом, но глаза запылали. – Верь мне, что все эти «время лечит», «отдохни», «встреться с друзьями», «найди другую» не помогут… Отчаяние от того, что потерял, навсегда потерял ту, которую любил, – это как лавина, несущаяся с откоса в бездну. Я вижу только черноту и бездонность пропасти, где меня ждет тотальное одиночество. Я не вижу света, понимаешь? И лавину остановить я не в силах. Потому что человек своими руками не в силах остановить лавину… Тебе этого не понять! – оборвался его голос, словно силы закончились от столь длинной речи. Джерардо в изнеможении закрыл веки, поверхностно дыша.
Даниэла поймала себя на том, что на глаза ей навернулись слезы. Она сглотнула комок в горле и до скрипа сжала челюсти. Ей невыносимо хотелось обнять его. Или хотя бы сжать его руку, дать почувствовать, что он не один в борьбе с этой лавиной. Но она хорошо помнила нетерпимость Джерардо к жалости в своем отношении. Ей оставалось только найти ключик к его душе, открыть ее, вывернуть наизнанку, вытряхнуть из нее все черноту и зажечь свет.
– По-твоему, человека с ножевым в сердце можно спасти? – спросила она, неимоверным усилием заставляя свой голос не дрожать.
Джерардо открыл глаза и уставился на нее. Во взгляде его зажглось недоумение! «
