– Мареска? Палата?
– 420.
– Ах… Я как раз к ней. Самый тяжелый случай из всех этой ночью.
– Почему? – нахмурился Алессио.
– Все шло отлично. Она дышала самостоятельно, все показатели были удовлетворительными, я начал выводить ее из наркоза. Но придя в сознание, она вспомнила о сыне, и ее охватила паника, уж не знаю, что с ним приключилось, – развел руками анестезиолог. – У нее просто истерика началась, в ее-то состоянии! Мне пришлось вколоть ей убойную дозу успокоительного.
– А сейчас?
– Должна бы проснуться, но я опасаюсь нового кризиса. С ней неусыпно сидит мой ассистент.
– Отлично, я как раз иду к ней, чтобы сообщить, что с ребенком все в порядке.
– Какая хорошая новость! – улыбнулся анестезиолог.
Вдвоем они вошли в палату. Женщина, подключенная к аппаратам, спала.
– Как она? – спроси Алессио.
– Все в норме. Я жду, когда проснется, – ответил молодой ассистент.
Женщина пошевелилась, видимо, потревоженная голосами. Веки ее задрожали, но она никак не могла приподнять их. Алессио впился изучающим взглядом в лицо той, за жизнь которой он вчера боролся целых сорок минут. У него ведь даже не нашлось времени рассмотреть ее. На вид ей было не более тридцати. Под шапочкой виднелись темные волосы. Заостренный подбородок, аккуратный нос, плавные линии щек, густые черные ресницы – все эти черты рисовали симпатичное лицо.
Вдруг глаза женщины резко распахнулись. Они были такими же серыми, как у Элио. Алессио не сводил с нее внимательного взгляда. Сначала ее отсутствующий взор бесцельно блуждал по потолку, а потом глаза стремительно наполнились паникой.
– Синьора, послушайте меня! – Алессио решительно шагнул к ней, предотвращая истерику. – Ваш сын в безопасности. Он здесь в больнице, в ординаторской. Успокойтесь!
Она протяжно выдохнула и тут же сморщилась от боли. Затем опустила веки, будто почувствовав себя плохо. Показания на мониторе в самом деле изменились, и анестезиологи нахмурились.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Алессио мягко, осматривая перебинтованную грудь.
– Очень болит в груди, – морщась, проговорила она.
– Это закономерно. Можно убрать дренажные трубки, – обратился Алессио к анестезиологу. – Позовите медсестру, мы проведем процедуру.
– Как мой мальчик? Где он был ночью? – отрывисто спросила она. Лихорадочно блестящие серые глаза тревожно впились в Алессио.
– У меня дома, не волнуйтесь, с ним все хорошо, – улыбнулся Алессио.
– У вас дома? – расширились ее глаза. – Могу я его увидеть?
