Наконец, после полутора недель беспрерывного экстренного спасения жизней Марцио дали целых три дня отдыха, осознавая, что даже маги и волшебники не могут работать без выходных. Тем более Марцио выглядел изнуренным, и Томмазо прекрасно понимал, что даже у гениального хирурга в состоянии тотальной усталости может произойти сбой. А этого допустить было нельзя.
Беспробудно проспав двадцать часов подряд, Марцио почувствовал себя значительно лучше: появились новые силы, голова просветлела, и даже пошатнувшееся с приходом новой ассистентки душевное равновесие было восстановлено. Марцио подумал, что вся эта необъяснимая аритмия возникла на фоне физического и морального переутомления, и понадеялся, что после трех дней отдыха присутствие Арианны с ее бездонными зелеными глазами больше не возымеет на него никакого действия.
Провалявшись целый час в полудреме, Марцио задумался, чем заняться. Удивительно, но это оказалось не так-то легко. Он настолько погряз в ремонте испорченных сердец, что просто не представлял ни дня без этого занятия. Годами самой главной музыкой его жизни был пленительный стук исправленного сердца, а идеальные систолы и диастолы на кардиомониторе – смыслом существования. Теперь, когда его отправили в трехдневный отпуск, он не знал, чем заменить привычные картины операционного зала и чем заполнить внезапно образовавшуюся пустоту.
Конечно, в Турине сложно маяться от безделья, а Марцио давно мечтал посетить хотя бы близлежащий музей автомобилей. Когда-то в юности он увлекался машинами, очень хорошо разбирался в их марках и устройстве и даже грезил стать автоконструктором, но жизнь внесла свои коррективы, а страсть к машинам угасла. Но интерес остался, и Марцио уже который год собирался посетить тематический музей, тем более что отзывы о нем были исключительно восторженные. Говорили, что там представлена масса интереснейших экспонатов из коллекции старых автомобилей, современных и спортивных, включая все марки Феррари, а также необычные и креативные экземпляры. А еще одним важным преимуществом было отсутствие толп туристов: не приходилось протискиваться сквозь стену людей, чтобы посмотреть на экспонат.
Но поразмыслив немного, Марцио решил воспользоваться подарком судьбы и съездить к родителям. Все-таки редко выпадает такой шанс, как три дня отдыха, позволяющий отправиться в родные края, чтобы увидеть семью. Он предупредил Томмазо, чтобы на него не рассчитывали даже в случае очень острой необходимости, и принялся раздумывать, как лучше добраться: на машине или на поезде. Дорога занимала около трех с половиной часов, которые можно было бы пустить на сон, если ехать поездом. Но потом Марцио подумал, что у него остается еще три ночи на отсыпание – небывалая роскошь, которая в условиях его работы выпадает раз в год, – и этого достаточно. К тому же общественный транспорт он плохо переносил. Там всегда слишком много народу, норовящего прижаться к нему плотнее, будто он стена какая. Чужие прикосновения, волосы, лезущие в нос, чужие запахи, сумки и рюкзаки, чем-то острым упирающиеся в грудь, бока, спину… На платформе все постоянно спрашивали чего-то, впрочем и в вагоне стать невидимкой не получалось: обязательно попадалась какая-нибудь чрезмерно разговорчивая синьора, дедушка с газеткой, жаждущий обсудить только что прочитанную статью, или, в крайнем случае, особа женского пола, бросающая заинтересованные взгляды на него. У Марцио от такого количества внимания несварение начиналось.
