Но я думаю, что дело идет не о труде, посвященном специальному, детальному разбору всех сочинений, интересующих лишь профессионалов, а о главных, популярных вещах, иначе книга разрослась бы до слишком большого размера и не имела бы коммерческого успеха. Exégèse[90] всех сочинений сделать немыслимо в рамках одной книги, да и один год работы не будет достаточен, и гонорар также.
Писать, по памяти, о прослушанных мной в течение последнего двадцатилетия произведениях, я не считаю возможным, не прослушав их или не просмотрев хотя бы раз, а это, конечно, Вы правы, колоссальная работа. Рахманинова никогда не играют в Париже (кроме фортеп. концертов, которые я слышал), Стравинского чаще, но тоже редко, я знаю, конечно, его главные вещи. Хачатуряна - люблю за его восточный лиризм. Но, думаю, что главный интерес моей книги находился бы, скорее, в выявлении индивидуальности композиторов, a travers leur œuvre[91], чем в подробном разборе каждого сочинения, не так уж интересующем читателя «слова», а не нот. Думаю, что специалисты б не улыбались, кроме тех, которые улыбаются на всё!
У меня есть несколько хороших французских книг о русской музыке, включая Глазунова; мне необходимо будет ознакомиться с книгой, недавно вышедшей в России, о соврем. музыкантах, имеющейся у знакомого мне, также современного композитора Поля (V. Pohl)[92]. Документацию о композиторах эмиграции - Черепнина, Метнера, Вышнеградского, Гартманна, Поля, Ковалева и т. д. - мог бы легко получить из издательства Беляева. Если я возьмусь писать о «всей» русской музыке, то их можно будет лишь только упомянуть. Беляевские «детки» мне за это, м. б., выдадут премию... Видите, как я быстро делаю успехи! ! План написанного набросанного Вами введения вполне классичен, я бы несколько переставил чередование композиторов. Я думаю, что остановлюсь на всеобщей истории рус. музыки, но, конечно, смогу окончательно убедиться, напишу ли я ее недурно, только в процессе «творчества», поэтому ответить сейчас на Ваш вопрос очень трудно, по совести. После всего написанного в этом письме, я думаю, что у Вас создается впечатление, что мне очень хочется написать хорошо нашу книгу, что и есть мое истинное желание. О том, что я берусь сделать попытку, я писал Вам уже раньше. На сегодня кончаю, дорогой Марк Александрович, и еще раз благодарю Вас за всё. Преданный Вам
Любящий Вас, Ваш Сергей Постельников.
Прилагаю образчик своей французской прозы.
