Какой-нибудь мудрый словоохотливый философ сказал бы, что она жалка и слабовольна. Может быть, он был бы прав.
Но Кармина слишком… слишком любила жить. Пусть и вот так: нафиг никому не нужная, используемая, запертая в клетке. Пусть. Зато живая, здоровая и в достатке, а значит, по-прежнему имеющая шанс что-то в своей жизни изменить к лучшему.
Необратима лишь смерть.
Едва слышно скрипнула дверь, заставив девушку резко приподняться на локтях. Тем временем в тёмную комнату юрко проскользнула знакомая девичья фигурка в такой же белой сорочке в пол. Астарта несла в руках подсвечник с зажжёнными свечами, тем самым немного развеивая пугающую безмолвную темноту.
– Привет, – улыбнулась жрица, поставив на прикроватную тумбочку подсвечник, откинув назад длинные распущенные волосы и аккуратно присев на кровать подруги. – Хорошо, что сегодня у твоих покоев нет стражи. Так и знала, что ты не спишь, бессовестная.
В ответ та только выгнула бровь, скептически взглянув на собеседницу и удобнее устраиваясь на подушках так, чтобы было сподручнее разговаривать.
– Вобще-то надо спать ночью, а не днём, – справедливо заметила Астарта, – Это непостижимое для тебя понятие называется биологические часы. Если ты их нарушаешь – легче тебе не станет, поверь.
– Да ну, – отмахнулась Кармина, – ты мне что, мамочка? Надеюсь, не желание читать мне проповеди привело тебя сюда?
– Я серьёзно, Карми. – Покачала головой та, укоризненно взглянув на неё, – Не засыпая по ночам ты не избавишься от проклятия, и даже не приостановишь его. Будешь просто вырубаться перед обращением.
– Спасибо, утешила, – фыркнула та, – не надо мне тут втирать о вреде здоровью, как ты могла заметить, мне пофиг. И вообще, я должна попробовать все варианты. К тому же, ты попробуй уснуть, коли знаешь, что в любую секунду можешь превратиться в бесплотную энергососущую тварь. Тебе легко говорить. И если это всё, что ты хотела сказать…
– Ладно, ладно, – та подняла руки в жесте «сдаюсь», – Ты права, мне не понять. Всё что угодно, только не заставляй меня возвращаться в этот рай овцевода, который кто-то по ошибке назвал гаремом. Кажется, я начинаю понимать, почему наложницам по правилам запрещено оставаться в комнате их дражайшего «господина» до утра. Они храпят, как больные. Хором. Как будто соревнуются, честное слово. Даже в соседней с ташлыком комнате слышно.
– Сочувствую, – безэмоционально кивнула Кармина.
Поджав губы, Астарта пытливо взглянула на собеседницу, явно чувствуя себя слегка неуютно в воцарившейся паузе.
